Безоблачное до этого небо зарябило тучками, потянул ветерок. Сочная прибрежная осока шелестит по голым ногам, земля мягкая и теплая, иногда кажется, ступаешь по чему-то живому. Очень скоро кромка густого подлеска приблизилась к воде едва ли не вплотную. Мы как Чингачгук и Пятница шагаем по узкому коридору между ленивой речкой слева и подступающим кустарником справа. Пробираемся сквозь заросли двухметрового камыша и жирной крапивы со стеблями толщиной в палец, спотыкаемся, материмся, застреваем в особо густых местах, но упорно прем напролом.
Силы с каждым пройденным метром начинают таять, обжаленная ядреной крапивой, посеченная ветками, кусаемая озверелым гнусом кожа болит и чешется. Начинаю чувствовать, что скоро не смогу сделать и шага от подавляющей волю усталости.
Первым не выдерживает мой попутчик.
- Все, не могу больше! – задыхаясь объявляет Миша.
- Давай еще немного, гляди, вон лес кончается.
Чуть впереди, насколько я смог понять, лес резко уходит вправо, и там перед нами должно открыться нечто вроде прибрежного луга. Пройдя метров сто, мы понимаем, что так оно и есть: нашим алчущим взорам предстает недавно скошенный, изумрудного цвета луг и вытащенная из речки, перевернутая вверх дном деревянная, широкая лодка. Ближе к корме в правом боку гораздо ниже ватерлинии зияет, проломленная чем-то острым, дырина с кулак.
Удобный, пологий берег и вытоптанная до желтого песка дернина указывают на имеющийся в том месте многолетний сход к реке.
Наконец-то признаки разумной жизни, еще не конец мучениям, но надежда на избавление появилась нехилая.
Пока мы топали, к нам из-за плеч вытянуло ветром широкую грозовую тучу. Неожиданно и совсем близко сверкнула молния, трескучий удар грома раздался как выстрел из полковой гаубицы, налетел ветер, все вокруг разом посерело. Немедленно вдарил крупный ливень. Мы наперегонки припустили к перевернутой лодке. На бегу я выхватил из камыша метровую, скользкую корягу с раздвоенным концом, скорее всего, подпорку для чьей-то удочки. Вдвоем ухватились за борт лодки, приподняли и поставили кромкой на эту корягу как на подставку. Забурились под эдакую крышу, сидим зубами лязгаем, синие как курята ощипанные. Ливень по лодочному днищу полощет, к нам захлестывает, гром бабахает, ветер свищет свирепыми порывами, лодку шатает, изрядно похолодало. Вот еще напасть, думаю, так и до воспаления легких недалеко.
Миша сидит, съежился как перекормленный воробей, бороденку свою дрожащей лапой наглаживает. Я, к слову, тоже не идеально выбрит, щетина будь здоров, двухнедельная наверно.