Наше замешательство длится ровно три секунды.
- Подходим спокойно, – краем рта сообщаю Врану и Росту. – Я беру длинного, он, по ходу, у них основной, вы кончаете лишних и бегом назад.
Мои спутники без лишних вопросов едва заметно кивают, взгляды делаются решительными и жесткими. Вероятно тоже дошло, кто перед ними.
- Здорово, мужики! Табачком не богаты?
Я изо всех сил тяну приветливую лыбу, держа руки на виду, чтоб не всполошились раньше времени. Глазюки сидящего на попе длинного пораженно распахиваются, делая своего обладателя похожим на озадаченного лемура. Пока он в раздумьях, от души всаживаю ему фронт кик в подбородок. Выражение его лица резко меняется с удивленного на еще более удивленное. Лязгает по сторонам металл о металл, несется шуб борьбы. Я кидаюсь к упавшему длинному и вонзаю ему в правый плечевой сустав свой острющий ножик. От настигшей боли он орет как морж в период гона и, забыв о своем мече, катается по земле.
Из шестерых двое оказываются средней тяжести ранеными, поэтому достойного сопротивления озлобленным гридням оказать не могут и умирают быстрее троих здоровых. На меня с мечом в руках бросается субтильного вида шустрик с огромным, воспаленным ячменем под глазом. Добраться до моего нежного органона ему не дает Вран. Княжий гридень мощным толчком сшиб, как оказалось последнего из наших противников, с ног и прикончил ударом меча по шее.
Сообща вздергиваем длинного на ноги, вяжем за спиной мослатые грабки.
- Будешь трепыхаться, я тебе вторую клешню проткну! – обещаю от души. – Пшел вперед!
Гридни подхватывают длинного под локти и рысью волокут обратно в вербовник. Под спасительной сенью влаголюбивых зарослей ощущаю жгучее желание начать допрос не отходя от кассы. Жутко мне интересно как там без меня поживает перший мой сябр.
- Постойте, братцы! – говорю гридням. – Дайте-ка я его ковырну слегка, пару вопросов и дальше попрем, ага?
Рост рывком разворачивает длинного бледным лицом ко мне. Тот морщится от боли в кровоточащем плече, в серых глазках волнами плещется страх. Я отмечаю, что он на полголовы повыше Невула будет.
- Где князь Рогволд? Он жив? Боярина толстозадого при нем видел? Где они?
Оскалив гнилые зубы, длинный начинает что-то быстро лопотать на совершенно не знакомом мне языке. Несколько раз слуху удается вычленить слова «рогуольд», «рус» и «вилкус».
- Чего он там бормочет? – спрашиваю дружинников уже чувствуя запах близящегося провала.
Вран с Ростом переглядываются и пожимают плечами в абсолютных непонятках, видимо, их познания в лингвистике еще скромнее моих.