– Не нужно мне его титула, – хмуро ответил Эрнест, – и вообще ничего от него не нужно.
– Титул, мальчик, – это невещественное наследство, которым человек никому не обязан. Оно ему не достается – оно ему просто принадлежит. Однако скажи мне, когда в точности он прислал те пять фунтов – я имею в виду, за сколько времени до смерти твоей матери?
– Примерно за три месяца.
Мистер Кардус некоторое время молчал, нервно барабаня белыми пальцами по столу, а затем снова заговорил:
– Я надеюсь, моя сестра не умерла в нищете, Эрнест?
– За две недели до ее смерти у нас почти не осталось еды, – спокойно и прямо ответил мальчик.
Мистер Кардус отвернулся к окну, и тусклый свет декабрьского дня отразился от его совершенно лысой головы. Прежде, чем снова заговорить, он отступил в тень – возможно, чтобы скрыть нечто, похожее на слезы, переливающиеся в его добрых черных глазах.
– Почему же она не обратилась ко мне? Я бы мог помочь ей.
– Она говорила, что вы поссорились, когда она вышла замуж за моего отца, и что вы сказали ей никогда больше вам не писать и не обращаться к вам – и что она никогда этого не сделает.
– Тогда почему этого не сделал ты, мальчик? Ты ведь знал, как обстоят дела.
– Потому что однажды мы уже обратились за помощью. Я не хотел снова просить.
– Ну да, – пробормотал Кардус, – ты унаследовал семейный характер. Бедняжка Рози, голодающая, на пороге смерти – и я со своими нелепыми обидами… О мальчик, мальчик, когда станешь мужчиной, никогда не создавай себе идолов, ибо они затмевают здравый смысл. В таком храме больше нет места ничему другому, забыто все – обязанности, голос крови, иногда даже сама честь. Взгляни на меня: у меня есть такой идол – и он заставил меня забыть о моей сестре и твоей матери. Не напиши она перед самой смертью – я не вспомнил бы и о тебе.
Мальчик удивленно уставился на мистера Кардуса.
– Идол?
– Да, – все так же задумчиво сказал дядя, – именно идол. Идолы есть у многих людей, их обычно держат в шкафу, запертыми вместе с семейными скелетами; иногда это вообще одно и то же. У идолов много имен; чаще всего это имя женщины, иногда страсть, а вот добродетель – не часто.
– Как же зовут вашего идола, дядя? – спросил, заинтересовавшись, мальчик.
– Моего? О, это неважно.
В этот момент распахнулась дверь в углу, и в комнату вошла высокая костлявая женщина с пронзительными, похожими на бусины, глазами.
– Сэр, мистер де Талор ждет вас в конторе.
Мистер Кардус тихонько присвистнул.
– О, скажи, что я уже иду. Кстати, Грайс, этот юный джентльмен будет жить с нами, его комната готова?