От подобных мыслей голова разболелась и она без особого интереса, вначале, глянула на дом, через небольшую рощу, но вдруг остановилась, и легкие под ее грудью оцепенели. Под сверкающей крышей притаились тихие окна — ни тени, ни света, пустота. Четкие ровные треугольники темного стекла на бежевых стенах из чистого камня, по краям обрамленные коричневым кирпичом. На парковке пара дорогих машин, с сверкающими крышами и обтекаемыми формами и мотоцикл. Такие чаще можно было видеть на экране телевизора, нежели наяву. Но даже учитывая всю внешнюю обстановку дом казался холодным и пустым, как искусственный муляж на съемочной площадке.
Эмили даже не понимала, что так манит ее взор, но она не могла отвести взгляд от этих мрачных окон. Словно бы невиданная сила притягивала ее, и она не сразу поняла, что пялится на огромный коттедж, разинув рот.
Вдруг в окне бегло промелькнула тень, и девушка от неожиданности вздрогнула.
— Все в порядке?
Эмили заставила себя отвести взгляд в сторону отца, но только для того что бы спросить:
— Кто там живет?
Мужчина метнул взгляд в сторону постройки и вновь посмотрел на девушку, сунув руки в карманы светло-синих джинс.
— Семья Алана Замятина.
В голосе отца чувствовалось что-то скверное, словно, он был не рад такому соседству, и, девушку это явно заинтриговало:
— Большая шишка?
— Может быть, — мужчина чуть приподнял плечи, и они тяжело опустились вниз. Он еще раз окинул дом, а потом остановил взгляд на дочери, — Но я не советую тебе общаться с этой семейкой…
Девушка растянулась в улыбке:
— Как же я обожаю папочкины советы…
Она давилась улыбкой, но голос ее был коварен и колок, но отца это не смутило, и он продолжил:
— Я серьезно, Эми.
Дочь промолчала, но только потому, что он, наконец-то назвал ее так, как она привыкла.
— Замятины странная семейка, все говорят…
— Они жуткие монстры? А нет… маньяки! — ее тонкие брови насмешливо прыгнули вверх, — А может быть вампиры… — сквозь смех зловещим голосом говорила та, — И выпьют мою кровь…
Губы мужчины сложились в тонкую напряженную полоску, через которую он звонка фыркнул:
— Я не шучу.
Сердитые брови отца почти слились в единую густую полосу на лбу, и Эмили перестала потешаться:
— Тогда не говори ерунды.
Эмили шагнула дальше, но еще раз вскинула любопытный взгляд на дом, словно бы ища человеческую фигуру в окне, которой, ни в одном из них не было.