Зачитавшись, Эмили ловит себя на мысли, что в комнате становится темно. Зажигает плафон и любуется как мерцающая пыль, танцуя в медленном круговороте, блестит на фоне теплого света торшера. Она снова садится на подоконник с книгой в руке, но вдруг странное чувство, что она находится под чьим-то взглядом, заставляет ее присмотреться в темнеющей лес. Липовая роща, пуста и неприступна. Порядившаяся крона меланхолично качается на ветру. Тонкие облака повисли над лесом, все еще сохраняя краски уходящего заката.
Эмили снова смотрит в дневник и на мгновение задумывается. Шариковая ручка на долю секунды застыла над последней строкой:
И я чувствовала его…
Но девушка ее так и не дописала. Странное. Всепоглощающее чувство неуверенности плотно засело в ее мыслях, и она нервно захлопывает дневник и кидает его в сторону. Маленькая книжица мягко шлепнулась на пол, и Эмили вздохнула, сложив руки на груди. Вдалеке собирались тучи. Грозовое небо, темное и холодное, словно приветствуя ее, осветилось молнией, что извилистой линией вела прямо в землю и потухла. Через несколько секунд послышался грохочущий раскат, грозный и мощный.
Оконная рама затряслась, и Эмили оглядела ее сверху донизу.
Она сама не понимала, почему ее так терзают мысли об Анджее, чуть странноватой Алле и компании Дмитрия.
Стараясь забыть про кучку недалеких подростков, она перевела время на часы.
Через несколько минут приедет Алла, и увезет меня в гости к их с Анджеем семье, — увлеченно простонали ее мысли, — Я рада, что мне удастся хоть как то отвлечься от всей этой истории со странностями, которые твориться вокруг меня в последнее время.
Вот только время, которое, казалось, застыло на месте совсем ее не радовало. С каждой новой секундой ее сердце сжималось в грудной клетке, а легкие с болью делали очередной вдох, словно воздух был пропитан ядом.
— Эмили… — голос Дмитрия показался наваждением, и Эмили плотно закрыла глаза.
Показалось! — простонала она, — Хоть бы показалось!
Воспоминание об их мысленной связи, в которой она еще не слишком-то разобралась за этот вечер, сводили ее с ума. Она решила это оставить на завтра, и не морочить себе голову в предвкушении дивного вечера в компании семьи Анджея. Но вот он, этот голос, от которого не спрятаться, не скрыться!
Бац!
Что-то с грохотом ударило ей в стекло, и Эмили вздрогнула, отпрыгивая от оконной рамы. Секунду она переводила дыхание, а после отодвинула колыхающуюся занавеску дрожащими руками и посмотрела вниз.
На лужайке отцовского дома стол Крупских и смотрел на нее сквозь мутное стекло с горящими глазами полными вызова.