Их столик был самым дальним от двери. Шагов пятьдесят, не меньше. Протей сделал шаг к нему, но Майя тут же попятилась, повторяя его движения. Она затравленно оглядывалась. Казалось, еще немного и побежит как тогда, в их последнюю встречу. Удерживало ее только то, что Протей стоит на пути к двери.
А вот мальчик напротив не боялся. Он с интересом разглядывал Протея. Затем встал и направился к нему.
— Петр, стой! — Майя попыталась удержать ребенка, но ее рука поймала воздух.
Подойдя, мальчик запрокинул голову и посмотрел на Протея снизу вверх. Серьезный, задумчивый взгляд. Нетипичный для четырехлетнего ребенка. Похоже, внутренне он старше своих лет. Умный и смелый. Настоящий защитник для мамы.
— Теуи подсказывает, что я тебя знаю. — заметил ребенок. — Но я точно вижу тебя впервые.
— У тебя есть теуи? — удивился Протей.
— Да. — кивнул мальчик, — досталась от отца. Он - теламон, как и ты.
— Петр, вернись, нам пора уходить, — паниковала Майя. Она упрямо не обращалась к Протею. Видела его, узнавала, но говорила исключительно с мальчиком.
Ребенок как будто ее не слышал.
— Ты и есть мой отец? — внезапно спросил он.
— Я не знаю, — ответил Протей честно.
Если Майя действительно родила от него, зачем ей скрывать этот факт? Ради денег? Но это же глупость! Напротив с наследником она могла получить намного больше. Такая прожженная аферистка, какой ее считает отец, должна была это понимать. Тут что-то не сходилось.
— Она не может к тебе подойти, — доверительно сказал мальчик. — И заговорить с тобой. Ей так внушили. Но мне она смогла рассказать.
Майя громко всхлипнула. Протей перевел на нее взгляд и по лицу понял: это правда. Он и представить не мог, что отец опустится до подобного! Ради сохранения репутации сломает жизнь единственному сыну. Поставит под угрозу вымирания целый род. Будь он сейчас здесь, Протей собственными руками сломал бы ему шею.
— Ты в состоянии помочь своей маме, Петр, — сказал он охрипшим от эмоций голосом. — Сними с нее внушение.
— Я не умею, — признался мальчик. — Никто меня не учил.
Тогда Протей опустился на корточки и объяснил сыну (да-да, сыну, в том, что мальчик - его, он теперь не сомневался), что и как делать.
Ребенок вернулся к Майе и протянул ей ладошку:
— Дай руку, мама, я попробую.
Она переплела свои пальцы с пальцами сына. Смотрела при этом на Протея. Столько любви и тоски было в этом взгляде, что он с трудом уговаривал себя не двигаться. Не делать шаг ей навстречу, подождать, пока внушение спадет.
Процесс занял минут двадцать, которые Протею показались вечностью. Петру было сложно, он ошибался, но не сдавался. Пробовал снова и снова, а Протей подсказывал. И вдруг Майя сорвалась с места и бросилась к нему. Они встретились посреди зала, стиснули друг друга в объятиях. Майя рыдала, а он гладил ее по голове и шептал что-то успокаивающее.