А сердобольные прохожие всегда найдутся — кто кусочек, кто 5–6 тысяченок, а грязные, мятые бумажки можно обратить в ирисы, семечки и т. п. прелести. Все время народ ходит разный, — хорошо! Весела, сыта, здорова и сидит себе, сидит… Пришли. У одинокой особы оказалась маленькая комнатушка, на >3/>4 занятая книгами и какими то диковинными вещами, — трубочки, стеклышки, на табуретке лежал пайковый хлеб и селедки. Она почистила их, полила маслом, поставила на окно, нарезала хлеба и пригласила будущую дочку кушать. Но дочка критически оглянув комнату и предложенное угощение, — приступила сразу к деловым разговорам: — А где ты спишь? — Здесь, на диване. — А я где буду спать? — Со мной. — А муж у тебя есть? — Нет. — Помолчала: — Ты мне купишь новое платье? — Куплю. — Голубое. — Почему голубое? — У меня глаза голубые. — Хорошо, пусть будет голубое. — А башмаки купишь? — Куплю сандалии. — Нет, белые туфли. — Можно белые туфли. — На каблуках? — Зачем на каблуках, маленькие девочки не носят на каблуках. — Нет, барышни все на каблуках. — А учиться ты хочешь? — Хочу, ты меня выучи танцевать, как я давеча видела на дворе в детском дому так и руками и головой… Опять помолчали. Девочка беспокойно ерзала ни месте. Хорошенькие голубые глазки смотрели не по детски деловито и розовые губки были и скривлены улыбкой презрения к предлагаемым удобствам: повидимому, она учла все «за и против» и решила уйти, но почему то стеснялась. Наконец, сползла со стуле. — Пойду. — Не хочешь быть моей дочкой? — Не, пойду, с учрежденьев скоро выйдут. — И «дочка» ушла. Но одинокая особа была упряма и своего намерения не оставляла. Проходя по улицам, она присматривалась к никому не принадлежащим детям, что то обдумывала… Однажды вечером она заметила под забором маленький неимоверно оборванный и грязный комочек, ежившийся и дрожавший. Было холодно и накрапывал дождь. Не пускаясь в длинные разговоры, особа подняла грязный комочек, оказавшийся мальчуганом лет 6 с бойкими глазенками на вымазанной рожице. Привела домой. По дороге купила сосисок и белого хлеба. Дома вымыла и переодела нового сына в какие то подходящие части женского костюма, а его тряпки на веревочке вывесила за окно. Наевшись, ребенок улегся на диване. Сытый и обогревшийся, он непринужденно болтал, пересыпая разговор словечками, не вошедшими в литературу… и наконец уснул. Ночью случилось маленькое недоразумение, но на предложение переодеться и лечь на другое место, он философски заметил: «ничего, высохнет». Сладко потянувшись, он осмотрелся по комнате, прищурился на электричество, зевнул и спросил: «табак есть?» «Нет, да зачем тебе табак?» — удивилась недогадливая особа. — Покурить хотца, — ответил малыш. — Плохо ты живешь — глубокомысленно добавил он.