– Сегодня здесь ничего не работает, мы объявили санитарный день. Боюсь, здесь и в самом деле придется прибраться…
О, Аллах…
– Полагаю, вы в полной мере оценили те преобразования, которые мы здесь сделали. Поехали дальше…
Они снова проехали – на сей раз, намного ближе, его просто завезли за угол.
Очередной цех. Чистый потолок. Яркий свет, какие-то машины…
– Участок сортировки и финальной упаковки продукции. Здесь мы сортируем кусковое мясо – этим занимается обученный персонал, после чего мы направляет его по одной из трех веток: высший, первый и второй сорт. Мясо первого и второго сорта отправляется на шоковую заморозку… к сожалению, эту машину я вам показать не смогу, мясо высшего сорта мы продаем охлажденным по максимальной цене. Мы одни из первых – внедрили в Москве вакуумную упаковку мяса, которая очень удобна для домохозяек – так мясом невозможно испачкаться. Поехали далее…
На сей раз – им пришлось проехать по улице, и амир увидел небо – синее и спокойное. Потом – они въехали в какое-то помещение, на вид оно было намного хуже, чем предыдущие, стены тут не были отделаны белым и чистым сайдингом. Потолок был низким, освещение – вместо энергосберегающих ламп дневного света – обычные, с нитями накаливания, истекающие желтым, болезненным светом…
– Приехали…
Его телегу снова поставили на попа. Амиру уже начинал надоедать этот нарочито мирный спектакль, он, как и любой горец – не мог спокойно ждать развязки.
Но гордость заставляла его молчать.
– Если вы осмотритесь по сторонам, то увидите, что это помещение сильно отличается от остальных. Так оно и есть – это колхозная бойня. Это то, с чего начинался наш бизнес…
Человек шагнул ближе, спокойный, непредсказуемый и неуловимо опасный. Амир чувствовал, что он опаснее, чем озверевший от недосыпа и лжи капитан с фильтра. Потому что капитан – человек, со всем человеческим, присущим ему. А этот – нет… для него люди – не более чем фигурки на шахматной доске под названием жизнь, и он сейчас придумывает, как ему заканчивать партию. Он не видит в нем человека – только задачу, которую надо решить. Вот это – самое страшное…
– Я показал вам это для того, чтобы вы своими глазами увидели, как можно изменить мир. Если и не весь, то по крайней мере, маленький его кусочек. Его изменил не Аллах, нет, ему было плевать на то, что здесь происходит – его изменил я.
Когда мы пришли сюда в девяносто восьмом – здесь была бойня, которую нам отдали за долги и подыхающий колхоз, мужики в котором кто уехал на заработки, кто пил горькую. Все то, что вы сейчас видели – мы построили своими руками. Если раньше здесь просто били скот, продавая его на мясо на колхозном рынке, а лучшие куски умыкая себе – то теперь здесь есть и откормочный комплекс и цех глубокой переработки мяса, и колбасная линия. Мы производим более семидесяти основных наименований продукции и поставляем их в Москву. У нас работает около двухсот человек в смену и все равно нам постоянно не хватает рабочих. В прошедшем году мы добились того, что средняя зарплата на нашей фабрике составляет тридцать четыре тысячи рублей – и это далеко не предел, поверьте мне…