– А почему в таком случае они ни в одной нашей акции не участвовали? Сколько их там, сорок-шестьдесят человек? – задал вопрос Буров.
– Какие там шестьдесят человек? Их не больше десяти. А насчет их участия, так их еще обучить надо, поэтому я с ними и тренируюсь.
– Короче, партия решила запретить тебе заниматься такими делами. Списки членов тебе больше давать не будут. – сказал Михаил.
– Здорово, – промямлил Антон. Он не успел скопировать списки, а это в его работе было главным.
До этой последней фразы вождь сидел молча и довольно спокойно слушал весь разговор, внимательно наблюдая за Антоном. Теперь же он взял слово:
– Антон, ты не расстраивайся, пойми своих старших товарищей, они намного опытнее, чем ты. У них есть свой выстраданный многими годами политической борьбы опыт, и тебе они хотят только добра. У меня есть предложение, – обратился он к своим трем самым близким соратникам. – Сегодня, как вы уже знаете, мы должны провести одну весьма важную для безопасного будущего нашей организации акцию. О ней знают только люди, находящиеся здесь, а теперь и ты, Антон. У руководства есть сомнения в твоей преданности. Что ж, в нашей борьбе бывает и не такое. И ты сегодня, став главным участником этой акции, снимешь все вопросы о своей благонадежности. Или другой вариант: ты можешь отказаться, уйти отсюда и больше никогда здесь не появляться. Выбирай.
– Я выбираю акцию. Я вам докажу! – Антон, разозлившись от несправедливых обвинений, выкрикнул эти слова почти не думая. Позже он об этом пожалел, но было уже поздно.
– Я не сомневался в тебе, Антон. Пройдешь испытание – и дальше сможешь заниматься своими списками и подготовкой новичков. Такие люди, как ты, нам очень нужны. Можешь пока идти, отдыхай.
Антон поднялся и повернулся к выходу, когда ему в спину прозвучали следующие слова вождя:
– Да, и не выходи, пожалуйста, никуда из штаба до акции. Сдай Сергею свой телефон. Безопасность прежде всего, сам понимаешь. А ты, Сергей, побудь с ним, проследи за его настроем, замотивируй как следует. Чтобы его дух воспарил над обыденностью на недосягаемую для обыкновенных людей высоту, доступную только для духа героев. Помоги нашему боевому товарищу, ведь такая важная акция – первая в его карьере.
Антон оказался в ловушке. Конечно, Бурова к нему приставили не для того, чтобы он его сопли утирал, а чтобы он никому ничего не смог сообщить. И все-таки, по правде говоря, его это мало волновало, ведь он действительно не был агентом ФСБ или МВД. Беспокоила его грядущая акция, если она была действительно настолько важной для этой идеологически чуждой для него партии, то он ни в коей мере не хотел становиться ее участником. Дело в том, что он являлся агентом политической организации прямо противоположной по своим политическим целям и идеологическим установкам той, в которой он вынужденно состоял уже без малого год. Руководство его партии поставило перед ним несколько целей, помимо внедрения в партию – лидера на экстремистской сцене столицы, главного своего врага, ему предписывалось раскачивать ее изнутри, разъедать ее монолит разными вне организационными объединениями и увлечениями. Переманивать ее рядовых членов, в дальнейшем заниматься их перевербовкой и, конечно, предупреждать о всякого рода акциях, направленных непосредственно против его родной организации. А теперь его стали подозревать в сотрудничестве с органами. Бред? Нет, не бред, только на первый взгляд это могло показаться чушью. Вождь имел звериное чутье и слепо ему доверял. Он явно что-то почувствовал, и вот результат – проверка. Сейчас Антон сидел в уголке на кухне прижатый к стенке крепким торсом Сергея Бурова, искал выход и не находил его. К десяти часам вечера все рядовые члены партии разошлись. А еще через полчаса за ним с Буровым пришел Мартышка. Сегодня он надел на себя бархатный пиджак с фиолетовым отливом, вельветовые штаны и шляпу.