А потом на снегу там и сям стали появляться огненные сполохи. Потом стали слышны голоса – это они пели что-то заунывное. А бубны гремели так, что аж в ушах было больно. Совсем приехали, подумалось.
И верно – Лугуй закричал, и все остановились. К Маркелу подошли и развязали его. Маркел встал и осмотрелся. Была ясная лунная ночь, впереди горели костры, возле них стояли лучники, по-вогульски правильнее ляки, и, размахивая луками, пели что-то очень важное. Потом замолчали. Лугуй пошёл в их сторону. Маркела стали толкать в спину, пинать копьями, и он пошёл за Лугуем, а уже за ним пошли лугуевские люди. Бубны загремели ещё громче. Маркел шёл за Лугуем и смотрел по сторонам. Костров было много, не меньше десятка, при каждом костре, считал Маркел, по десятку ляков, лучников. А дальше опять были костры, ещё с десяток, а вон и шаманы с бубнами. Шаманов было четверо, они плясали. Четверо, значит, четыре войска собралось, с чужим шаманом на войну не ходят, ещё успел подумать Маркел…
А дальше костров уже не было, а был виден высокий холм, по-вогульски правильнее, сопка, она была саженей в двадцать в высоту и залитая льдом. На верху её стоял высокий частокол, как и в Пелымском городке у князя Аблегирима. Вот только тогда было лето, и сопка поросла травой, а здесь был только один лёд сверху донизу. Как на такую высоту и скользоту подняться? И ни ворот там, наверху, ни башен – ничего.
Но только Маркел так подумал, как к нему подошли лугуевские люди, взяли его под руки и повели вперёд, к ледяной сопке. Там, у её подножия, уже стоял Лугуй. Наверху, на частоколе, показалась длинная верёвочная лестница. Её раскачали и сбросили. Первым, так велел Лугуй, по ней полез один из его лучников. За ним, тоже по велению Лугуя, полез Маркел, а уже за ним и сам Лугуй. Лестница болталась и тряслась. Хорошо ещё, думал Маркел, что хоть ступеньки в ней не гнутся, потому что деревянные.
Забравшись наверх, на вершину стены, Маркел снова осмотрелся. Вдоль стены, на подмостях, там-сям стояли лучники, или, по-вогульски, ляки. А дальше, в самой крепости, был виден большущий двухэтажный дом, это, конечно, были княжеские хоромы, вокруг которых горели костры, а возле костров стояли ляки. И плясал шаман, бил в бубен. Здесь, подумал Маркел, уже только здешние, ляпинские, а остальных, на всякий случай, в крепость не пустили, стерегутся.
Пока Маркел об этом думал, Лугуй начал спускаться со стены. Маркел стал спускаться за ним следом.
Лугуй, спустившись вниз, сразу повернулся идти к хоромам. Маркел повернул туда же, но тут к нему подскочили какие-то люди и схватили под руки.