– Не Великой Богине, а Золотой Бабе, – строго поправил Волынский. – У нас есть только один Бог. Или ты что, некрещёный?
Маркел вместо ответа широко перекрестился.
– Ну а сам ты куда ехал, и зачем? – спросил Волынский.
– Это я после скажу, – ответил Маркел. – Это дело государево.
– Да, – сказал Волынский. —Это верно.
И, отвернувшись, посмотрел на стену. Оттуда уже не стреляли. Также и стрелы больше не свистели. Было тихо.
– Где они? – крикнул Волынский.
Со стены ответили:
– Отходят к лесу.
Волынский опять повернулся к Маркелу, сказал:
– Если отходят, значит, дело уже сделано. – После обернулся и позвал: – Кузьма!
К ним подошёл стрелец.
– Кузьма, – велел ему Волынский, – присмотри за этим. А я мигом.
И он пошёл к стене, стал подниматься наверх, на подмости. Маркел смотрел на Волынского. На подмостях было много стрельцов, и все с мушкетами, но почти что никто не стрелял. Маркел оглянулся на Кузьму. Тот усмехнулся и сказал:
– Сейчас всё кончится. Вогулы – народ хлипкий. Если чего сразу не заладится, никогда не дожимают.
Маркел шагнул было к стене.
– Стоять! – строго сказал Кузьма. – Не велено!
– Так я… – начал было Маркел.
– Стоять! – уже злобно продолжил Кузьма и замахнулся пищалью.
Маркел отступил на место.
– Вот так-то! – почти с радостью сказал Кузьма. – А то мы это знаем. В прошлом году в Пелыме вот так же прибежал к нам один казачок. «Отче наш» читал, крестился. А как дошло до дела, он нам в колодец крысу бросил. Отравленную, конечно. Мы там все чуть не подохли. И я…
– Э! – сердито перебил его Маркел. – Думай, что говоришь! Я из Москвы, царёв гонец! У меня письмо к боярину!
– Га! – злобно выкрикнул Кузьма. – Ну и письмо, и что?! Сейчас такие времена, что любой письмо напишет, эка невидаль! А вот ты возьми пищаль, вбей пулю, насыпь пороху… А! – И Кузьма махнул рукой и замолчал, только ещё сильней насупился.
Маркел осмотрелся. Рядом с ними было пусто, зеваки стояли подальше. Стрельцы замерли на стенах. От вогулов тоже шума не было. Волынский походил туда-сюда по подмостям, обернулся на Маркела и, махнув ему рукой, начал спускаться по лесенке. А спустившись, громко, чтобы все слышали, сказал:
– Чёрт их поймёт, дикарей. Отошли и встали за кустами. Не уходят! Что бы это значило?
Никто ничего не ответил. Волынский повернулся к Маркелу и спросил:
– Ну а ты что скажешь? Что они про это дело говорили?
– Говорил один Лугуй, – сказал Маркел. – Говорил, Великая Богиня…
– Золотая Баба! – сердито поправил Волынский.
– Золотая Баба, – повторил Маркел. – Она, он говорил, ему приснилась и обещала помочь.