Зарн почувствовал ментальное принуждение… и каким-то образом ему удалось его преодолеть. Всего лишь один раз, но ему удалось не подчиниться. Он крепко сжимал Санджу в объятиях и игнорировал приказы отца.
— Извини, девочка. Мне жаль. Я пытался защитить тебя, — пробормотал он, взглянув в её испуганные карие глаза в последний раз.
— Зарн! — взвился от ярости всеотец. — Я сказал отпусти её!
Он снова воспротивился принуждению и снова победил, на но на этот раз с огромным трудом. Сейчас или никогда — он должен отдать приказ, которого всегда страшился. Только так он мог спасти свою любимую Санджу от зла и безумия всеотца. Спасти её от такой же, как у него, бесполезной и жалкой и жизни.
— Санджа, — позвал он и прошептал срывающимся голосом страшную команду: — Санджа, умри.
От его приказа активировался имплантированный в загривок чип. Капсула с быстродействующим и безболезненным ядом растворилась, и смертельно опасное вещество мгновенно распространилось по организму урлика.
— Санджа, — прошептал Зарн. Его охватила тоска, пока яд поражал её организм. — Я так виноват. Очень, очень виноват…
Преданная до последнего вздоха, она слизнула длинным розовым языком слезы с его щек. Затем, тихо заскулив, закрыла глаза и обмякла в его руках.
— Идиот! Глупец! — Всеотец пришел в такую ярость, которой Зарн никогда не видел. — Как ты посмел снова обмануть меня и не дал покормиться болью! — Он прожигал Зарна яростным взглядом. — Очень хорошо — мне просто придется забрать вдвое больше твоей агонии.
— Можешь попробовать. — Зарн бережно положил обмякшее тело урлика на пол. Один раз смахнул влагу со щек и, встав, обернулся к всеотцу с абсолютно сухими глазами.
Всеотец сузил полыхающие яростью красные глаза, но Зарн не вздрогнул и не отвернулся от его пристального взгляда.
— Что значит попробовать? — наконец спросил всеотец.
Зарн пожал плечами:
— Только то, что ты можешь просканировать меня, отец. Делай, что хочешь. Мне всё равно.
Всеотец кратко взмахнул рукой:
— Бета, Гамма, приведите его ко мне.
Зарна грубо потащили вперед, хотя он пошел бы и сам. Он больше не боялся ледяной ласки всеотца — чего ему бояться? Худшее уже случилось.
— Посмотри на меня.
Зарн повиновался, взглянув в красные глаза всеотца. Ощущал его мерзкие ледяные пальцы в своем сознании, видел, как всплывают на поверхность все его самые худшие воспоминания, но это уже не имело значения. Даже образ матери, зовущей его по имени, её глаза, полные слез, — ничто не затронуло его душу. Теперь там царила тьма, холодная и непроницаемая.
Всеотец сканировал его всё сильнее, копал всё глубже и жестче, чем прежде, но Зарн оставался спокойным и равнодушным. Наконец всеотец яростно выругался и вытащил мертвенно-холодные ментальные пальцы из его сознания.