Как реакция на разочарование тем, что его долгие усилия однозначно потерпели неудачу, Гордон обратился за помощью к исторической науке. Разумеется, он никогда не поддавался слепой вере в невероятные выводы и отвратительно правдоподобные предположения, которые увлекали его во время ранних исследований. Но горечь от того, что его мечта всё ещё находилась за пределами досягаемости, заставила Уитни исследовать всё, что могло хоть как-нибудь помочь, каким бы фантастическим или ужасным это ни было.
Именно поэтому девятнадцатая из тщательно занесённых в каталог Эльтдаунских табличек упорно приходила ему на ум. Он не сделал полного перевода этой таблички во время изучения всей коллекции; но, забросив работу над ней, тем не менее, не забыл про непонятное вступление с двусмысленной ссылкой на то, что в вольном переводе, по мнению Уитни, означало «Хранитель Знания». Теперь у него появилась возможность решить свою проблему. Этот забытый текст мог содержать информацию, которую Уитни так долго искал.
В тот вечер он поручил своим ассистентам проводить лекции вместо себя в течение следующих нескольких дней. Утром Уитни поспешно пересёк серый и унылый университетский городок, продуваемый ветрами поздней осени. На другой стороне, в тёмном углу посреди возвышающихся дубов находился небольшой музей из красного кирпича, стены которого обвивал плющ. Здесь в затхлых, полуосвещенных глубинах здания он нашел старого смотрителя, доктора Карра, и вынудил его открыть высокий шкаф из чёрного ореха, в котором хранилась коллекция Табличек. Карр сделал это со своим обычным нежеланием. Содержимое шкафа всегда вызывало у него отвращение; и смотритель периодически намекал, что лучше эти экспонаты оставить в покое.
Когда Карр ушёл, Уитни окинул полки оценивающим взглядом. На них были расставлены помеченные этикетками таблички из серой глины, твёрдой как железо, разной формы. Их размеры варьировались от фрагмента N 5, представлявшего из себя продолговатый обломок — около четырех на восемь дюймов, до N 14 — зубчатой, почти треугольной пластины, имевшей около двадцати дюймов в поперечнике. Большинство табличек были неполными, а некоторые — просто фрагментами. Миллиарды лет, геологические катаклизмы и неизвестный несчастный случай привели к тому, что таблички треснули и разломились на части, некоторые из которых потерялись в раннем Триасском слое гравия в карьере возле Эльтдауна, где эта коллекция и была обнаружена. Девятнадцатая табличка, которую Уитни взял с полки и поместил на исцарапанный дубовый стол у окна, представляла собой странное исключение из коллекции. Нижний край таблички был отрезан так ровно, словно её отсекли ударом ятагана. Эта линия разделения заметно отличалась от рваных и зазубренных или наоборот гладких, скруглённых краёв у других фрагментов. Словно кто-то преднамеренно испортил этот экземпляр, когда глина была ещё свежей и относительно мягкой. В других отношениях табличка размером примерно в квадратный фут, была в лучшем состоянии, чем все остальные. Её плавно закругленные края имели лишь незначительные сколы, и ни один из нанесённых на поверхность символов не был повреждён.