- Какие музеи? - вдруг сказал Шмерль. - Какие календари? При чем тут зачатие?! Профессор, объясни мне, что там за календари с сюжетами у комиссара?
- Шмерлюшко, дорогой мой. - Кахиня встал и обнял его за плечи. - От Аделаиды, которая «вонючка», зависит, сможет ли наш незабвенный Фред Честер занять место в редакции, которое даст ему возможность обеспечить относительно приличную жизнь своей любимой и тоже незабвенной Линде, а от нашего комиссара, в свою очередь, зависит…
- Тогда почему же он…
- Сукины дети, - выругался Гард. - И вы же меня еще осуждаете!
- Да, осуждаем, - веско проговорил Рольф Бейли. - Потому что ты видишь или предпочитаешь видеть только одно решение этого нехитрого морального уравнения, тогда как их несколько.
- Слушайте Науку, слушайте! - вскричал Кахиня. - Ее устами глаголет Истина!
Профессор остановил его плавным движением руки:
- Не очень морально копаться в чужом грязном белье, лучше торговать чистым, как это делает наш Валери Шмерль, тут я совершенно с комиссаром согласен. Но, господа, всякая истина конкретна. Поставим вопрос так, как он должен стоять. Закон обязан торжествовать, зло должно быть наказано, аксиоматично, не так ли? Однако в реальности мы наблюдаем другую картину. В частности, мелкое зло в лице мадам Гриппски, судя по всему, обвело закон вокруг пальца и торжествует. В чем тогда состоит нравственный долг порядочного человека и стража закона, каким не без основания считает себя Гард? Конечно же не в умытии рук. Абстрагируясь от конкретных дел нашего друга Фреда Честера, он все равно обязан хотя бы отчасти восстановить справедливость, даже если для этого надо слегка зажать чувствительный к этико-юридическим нюансам и запахам нос. Иначе он фактически и морально становится пособником данной нечистоплотной особы. И вообще, это тот случай, когда высшая цель оправдывает средства. Не так ли, други мои?
- Так! - воскликнул Кахиня.
- Так! - восторженно глядя на профессора, сказал Валери Шмерль. - Все как в учебнике.
Клод Серпино промолчал. Честер давно уже заткнул уши. Гард хмыкнул: внутренне он был в общем согласен, но не любил, когда его «дожимали».
- Спасибо, Рольф, - сказал он с оттенком язвительности. - Послушав твою лекцию, я почувствовал себя лет на двадцать помолодевшим и, как дитя, просветленным.
- Всегда готов помочь ближнему, - поклонился тот.
- Браво! - сказал Кахиня. - Так выпьем же за Науку, которая нам отпускает грехи наши!
- Славно, мальчики, - внезапно рассмеялся Серпино и подмигнул всем, на мгновение превращаясь в того давнего парня, который жил, поплевывая на отцовские миллионы и на всю систему в целом, за исключением разве что Солнечной. - Итак, ребята, роли распределены: Гард лезет в замочную скважину будуара, я его финансово подстраховываю, идейное начало в руках Карела, научное руководство и нравственную чистоту предприятия обеспечивает Рольф, а тебе, Шмерль, придется стоять на стреме…