- Харан для тебя тоже не имеет значения? - Рин припомнил пылкие объятия в стыковочном шлюзе и позволил себе беззлобную насмешку. Ота не обиделась и не смутилась, только удивилась с искренней непосредственностью.
- При чем тут Харан? Мы тепло относимся друг к другу и весело проводим вместе время, если оно выпадает, но Харан не моя судьба, а твоя. А моя сейчас за этой дверью пытается стучать кулаком по столу, - Ота замолчала и, после непродолжительного молчания, с неожиданной откровенностью продолжила. - Харан приходил ко мне на Соль-Эртели, когда ему подсунули "спящий ветер". Я отказалась ему помочь. Он принял мой выбор, но вряд ли понял его. Должно быть решил, что все дело в моей преданности капитану од Годхил-Эссу.
- А это не так?
- Не совсем. Мой первый корабль потерпел крушение и не подлежал восстановлению. Потерять корабль для Ки - немыслимо. Я думала, что сойду с ума, но со мной остался Гронд. Он дал мне новый корабль и новый смысл жизни. Капитан од Годхил-Эсс значит для меня больше, чем кто бы то ни было. Он мне как отец, но дело не только в этом. Ты знаешь чувство, похожее на последнюю стадию синхронизации, когда ты понимаешь, что все должно быть именно так, а не иначе? Что только это правильно и только так и может быть?
Она спрашивала серьезно и в самом деле ждала ответ. Рин склонил голову к плечу и припомнил свой первый разговор с Хараном на борту, свое негодование по поводу варварского отношения к кораблю, свое согласие ему помочь.
- Могу представить. Но ты ошибаешься. Когда мы закончим, я получу "Kaze Nemuru" и никакой Харан во вселенной меня не удержит.
Рин ждал новой насмешки, но Ота молчала, только смотрела с такой печальной задумчивостью, что ему стало зябко и неловко.
- Недавно я встретил Ки'Цода, - неожиданно для себя сообщил он. Возможно, доверительность разговора затронула в нем некие, доселе неведомые, затаенные уголки души. Или, может, он надеялся, что Ота, Ки'Ота, со всеми ее странностями, поймет то, что не смогли понять ни Харан, ни Анна, ни Хитклиф с Лиамом, то, что даже сам Рин не мог для себя сформулировать.
- Один из первых, если не ошибаюсь, - проявила осведомленность и вежливый интерес Ота.
- Да. Я убил его.
Ота не ужаснулась и не возмутилась подобному кощунству, приняла это, как должное, только чуть изогнула бровь. Рин, горло которого пересохло, откашлялся и продолжил смелее.
- Он сказал, что нас загнали в клетку, из которой нет выхода, и которую мы сами жаждем, как величайшее благо.
- Интересная мысль, - поразмыслив, кивнула Ота. - Не лишена логики, хотя и излишне патетично на мой взгляд. Как бы там ни было, Ки есть те, кто есть. Многое нам недоступно, и кто бы ни был в этом виноват, это ничего не меняет. Это если бы змея плакалась, что ей не дано крыльев и она не может летать и петь в облаках. За что ты убил его? - совершенно буднично, как спрашивают о погоде или о ценах на продукты, спросила она. Рин растянул губы в вялой улыбке.