- Гронд отпустил к вам на побывку. С нашей командой такие посиделки были и еще будут, а с вами я вижусь нечасто.
Она широко улыбнулась и почти сразу же скрылась из виду за широкой спиной Хитклифа и Рин сморгнул.
- А ну убрал руки! - даже невидимая, продолжала руководить Ота. - Убрал руки от печенья, я сказала! Подай лучше тарелку, я их выложу. Ладно, одну можешь взять. Вот эту, с краю, она все равно подгорела. Кто оставил колбаски? Мне кажется, там что-то взорвалось.
Анна охнула, отпустила локоть Рина и бросилась вперед устранять кулинарную катастрофу. На ее месте тут же материализовался Лиам, догрызающий сворованную печеньку.
- Сегодня виски не будет, - доверительно и с вполне различимой досадой посетовал он.
- А... - только и успел вякнуть Рин. Лиам подался к нему ближе, словно наркоторговец, толкающий дурь малолетке.
- А будет чай с корицей и кофе с коньяком.
- О... - многозначительно прокомментировал оглушенный такой оживленностью Рин, но Лиам уже потерял к нему интерес.
- Профессор! Профессор, что вы делаете?! - воззопил он так пронзительно, что у Рина на пару мгновений отнялся слух в ближайшем к Лиаму ухе. - Профессор, не нужно добавлять в соус больше паприки!
- Спокойно, мальчик мой. За свою жизнь я приготовил десятки соусов, - заверил его Ранненкампф, но Лиам не успокоился и тут же исчез из поля зрения Рина. Чуть в стороне раздался громкий женский смех, но кому он принадлежит, Оте или Анне, Рин определить не смог. На плечо легла тяжелая рука и под дружелюбный бас Хитклифа увела поближе к печенькам. Закупорившемуся было в своей гордой, параноидальной независимости, Рину было странно находиться здесь. Странно не потому, что его пугали голоса и шум, и не потому, что на этом празднике жизни он чувствовал себя чужим, напротив. Все вокруг словно не в бой собирались идти, а отдыхали на заслуженном отпуске, и Рина невольно, но неуклонно затягивало в атмосферу обманчивой беззаботности. Эта беспечность оказалась так заразна, что уже совсем скоро Рин обнаружил себя у кастрюльки, пытающимся с помощью двух вилок выловить колбаски из кастрюльки и одновременно отбиться от Малахита. Малахит настойчиво лез под руку и ни на секунду не замолкал, утверждая, что Рин совершенно не умеет переворачивать колбаски, а вот он, Малахит, настоящий мастер по переворачиванию колбасок, котлеток и даже оладушек, и что однажды это даже спасло ему жизнь в баре на приграничном астероиде. Однако Рин, облаченный ответственностью, возложенной на него Анной, подпускать его к кастрюльке все равно отказывался.