– А где Джузеппе?
– Ещё недолго, брат. – Скоротечно и тёмно отвечает Яго, продолжая быстрый путь к двери.
Минуя ещё несколько метров за сущие секунды, Яго движением кисти поворачивает ручку и со скрипучим рёвом отворяет светлую деревянную дверь, придерживая её, чтобы брат прошёл вовнутрь.
Данте как можно быстрее скрылся во второй части здания, тут же уйдя во мрак. Две части строения кардинально различаются, словно это небо и земля. Если сзади ещё сохраняется хоть какой-то намёк на прежнее величие и изумительность здания, то здесь истинный бардак. Всюду темень, ибо световые лучи проникают только сквозь единственное маленькое окошко и многих дырок в стенах и потолке.
– Поднимись. – Слышится суровый властный голос откуда-то сверху.
Яго рядом нет, он так и стоит за дверью. Данте, не закончив осмотр, мотает головой в поисках лестницы и спустя пару секунд его взгляд натыкается на хрупкую стальную винтовую лестницу. Юноша тут же начал к ней путь, но запнулся об валявшийся на полу мусор и едва не рухнул. Всё же справившись с грудами хлама под ногами, Валерон добирается до лестницы и цепляется в неё. По ладони моментально побежал лёгкий холодок от соприкосновения с прохладной сталью.
Около минуты понадобилось парню, чтобы взобраться наверх, и посмотреть, кто и что его зовёт.
– Вот ты здесь, слава Господу. – Высокий и широкий человек, облачённый в чёрный балахон, подпоясанный обычной верёвкой, с удовлетворением произнёс и простирает руку в сторону города. – Посмотри на новую столицу.
Туда, куда забрался Данте, нет ничего, кроме разрушенных стен, а крыша отсутствует вовсе, оттого тут и открывается такой завораживающий вид. А пространство позволяет уместиться ещё пятью людям и доски под ногами их выдержат.
Юноша обращает взгляд зелёных, как луга бывшей Швейцарии, глаз в город, жадно поглощая его пейзажи и сам образ возрождающегося Рима и будущей культурной, экономической и государственной столицы Империи. Он всё ещё в ужасном состоянии и представляет собой жалкое зрелище – разрушенные дома, сотни тысяч палаток, обращённые в прах монументы культуры и истории, улицы и дороги, от которых остались только ямы и перемешанные с землёй куски асфальта и камня. А люди? Нищие, калеки, лишённые жилья – практически все граждане в критическом бедственном положении, ибо их одежда – тряпки, а еда – помои. Привычная картина для постапакалиптического государства, города, ничего не скажешь. Но всё же он возрождается. Миллионы строителей и тысячи единиц техники. Сотни тысяч тонн пищи и вагоны с ресурсами необходимыми для возрождения Рима уже в пути с юга.