Амалия судорожно сглотнула и кивнула:
— Ты грезил обо мне? — переспросила она с ноткой упрека. — А я все это время тихо сходила с ума от желания…
— Я не хотел, чтобы ты знала, какую власть можешь обрести надо мной.
Она поникла.
— Значит, ты думаешь, что между нами будет борьба за власть друг над другом? Еще одно соглашение? — удрученно спросила она.
— Нет. Но почему именно сегодня? Я не хочу служить заменой другого мужчины.
Легкий ветерок приподнял ее топ, открыв взору Зейна плоский живот с кнопочкой пупка посередине. Ему нестерпимо захотелось дотронуться до него губами.
— Ты был прав. Я должна начать жить здесь и сейчас. Ты и я. Это то, что мне нужно, — непроизвольно облизывая пухлую нижнюю губу, произнесла она.
Кровь так и хлынула в его чресла.
— Но ты не смотришь на меня, — упрекнул он.
Амалия наконец подняла на него взгляд, в котором читалось неприкрытое желание, и все его сомнения разом испарились.
— Распусти волосы, — хрипло попросил он.
Неужели он потерпел поражение, потакая своим желаниям? Он стер грань между частной и публичной жизнью?
Он получил передышку от неумолимо надвигающейся обязанности вступить в брак. Так почему ей не воспользоваться? Почему не завести короткий роман с женщиной, которая его восхищает и к которой он испытывает нечто большее, чем обыкновенную похоть?
— Что? — непонимающе спросила она.
— Твои волосы всегда собраны в хвост или в пучок, распусти их.
— Мне два часа понадобилось, чтобы их уложить, — запротестовала она.
Зейн улыбнулся, услышав знакомые нотки непокорности в голосе.
— Мне так не нравится. Хочу видеть их распущенными. — Он почти ощущал их шелковистость.
Его возбуждение нарастало со скоростью света, но он держал себя в руках, стараясь не спугнуть ее.
Амалия не похожа на других его женщин, и не только своей неопытностью. Ее следует холить, нежить и лелеять за лояльность, принципиальность, внешнюю и внутреннюю красоту. Такая женщина заслуживает мужчину, который будет ее боготворить, а не заводить короткую интрижку под предлогом липовой помолвки…
Но никакие обвинения не могут заставить его отказаться от сегодняшней ночи. В одном он был твердо уверен: Амалия получит сегодня неземное наслаждение.
Она так долго смотрела на него огромными глазами лани, что он засомневался, готова ли она. Его терзали страсть и предвкушение. Амалия медленно подняла руки и развязала ленту, стягивавшую локоны.
Волосы цвета отполированного золота волнистыми прядями рассыпались по плечам. Она запустила руки в копну волос и чисто женским движением поправила их. У Зейна пересохло во рту. Он отчетливо понял, почему по древнему обычаю бедуинов женщины распускали волосы лишь в присутствии мужа. Зейн тоже не хотел, чтобы другие мужчины любовались такой красотой.