В 80-х годах XIX столетия порт Уитстебл славился устрицами и служил местом приписки 300 торговых судов. Город пересекала длинная извилистая улица, которая брала начало у гавани в устье Темзы и уходила на юг в сельские дали Кента. К гавани примыкали узкие улочки, а вдоль берега были видны лодочные станции, лавочки, пляжные кабинки, пивные…
Хотя по сравнению с Парижем Уитстебл мог показаться провинциальным и сонным, многие стороны его жизни пробудили воображение будущего писателя, и он использовал их в романах «Бремя страстей человеческих», «Пироги и пиво», «Миссис Крэддок» и в некоторых коротких рассказах.
Даже когда будущий писатель отправился учиться в Кентербери, его интерес к жизни в Уитстебле не угас. Одно событие, которое произошло в городе весной 1886 года, произвело такое глубокое впечатление на двенадцатилетнего ребенка, что Моэм отчетливо помнил о нем четыре десятилетия спустя во время работы над романом «Пироги и пиво». Всегда предполагалось, что колоритный негодяй — лорд Джордж Кемп, который прикарманил 1500 фунтов, принадлежавших фирме «Блэкстебл» и, оставив после себя многочисленные долги и жену без пенса в кармане, отправился к Рози в Нью-Йорк, — был вымышленным персонажем. Однако Моэм в данном случае воспроизвел лишь одну из действительных и самых скандальных историй, наделавших столько шума в Уитстебле.
Но в памяти писателя запечатлелась главным образом затхлая атмосфера городка, его ограниченные и высокомерные обитатели. На общение между людьми в Уитстебле в значительной степени накладывали отпечаток религиозная и сословная принадлежность. Это резко ограничивало и без того узкий круг знакомых Моэмов. Дядя писателя, например, не любил приезжавших в Кент на отдых жителей Лондона. Поэтому, чтобы не общаться с ними, он предпочитал проводить июль и август за границей. Однажды, когда богатый банкир снял дом неподалеку от Моэмов, миссис Моэм отказалась ходить в гости к его жене только потому, что ее муж принадлежал к сословию коммерсантов. Нечего и говорить, что общение с торговцами, рыбаками, слугами и другим простым людом сводилось до минимума. Кроме того, священник вообще не хотел иметь ничего общего с верующими других конфессий, он не желал даже общаться с ними. Его жена при виде священника из «конкурирующей» церкви переходила на другую сторону улицы.
Юному Моэму жизнь его опекунов казалась более чем лицемерной. «Мой дядюшка лебезил перед местным эсквайром, — вспоминал писатель в разговоре со своим племянником, — хотя тот был просто неотесанный мужлан, которого никогда не пустили бы на порог гостиной моей матери. При этом он был страшный сноб». Однако его собственные взгляды, изложенные в автобиографических романах «Бремя страстей человеческих» и «Пироги и пиво», обнаруживают, что и сам Моэм в не меньшей степени, чем его дядюшка, отличался снобизмом. Увиденная им разница между посетителями салона матери и людьми, с которыми общался дядюшка, свидетельствует о четком проведении им сословных различий. В романе «Пироги и пиво» Моэм описывает испытываемое Уилли Эшенденом чувство превосходства и презрения к «сброду» — приезжавшим на лето из Лондона отдыхающим, хотя их наплыв приносил городу солидный доход. Маленький Уилли отказался от приглашения поиграть с детьми лорда Джорджа Кемпа только потому, что те ходили в обычную государственную школу. Его чувство собственного достоинства было оскорблено при встрече викария, которого сопровождал человек в бриджах: «Бриджи в ту пору, как правило, не носили, по крайней мере в Блэкстебле. С нетерпимостью юноши, только что окончившего школу, я тут же отнес этого человека к разряду плебеев».