Смерть матери глубоко повлияла и на творчество Моэма. По словам Леона Эделя, Моэм «жил в мире, который представлялся ему раем»; крах иллюзий и боль, испытанная после утраты этого рая, вновь и вновь находят отражение в его произведениях. Именно этим объясняется благоговейное отношение к женщинам-матерям в его романах: Нора Несбит и Салли Ательни в «Бремени страстей человеческих», Рози в «Пирогах и пиве». Горечь утраты всегда находила глубокий отклик в его душе. В этой связи показателен случай, о котором рассказывал Годфри Уинн. Как-то уже к концу жизни Моэм попытался найти могилу возлюбленной Гете на одном из кладбищ под Страсбургом. «Вместо нее, — вспоминает Уинн, — он нашел холмик, на котором стоял простой деревянный крест с именами членов экипажа английского бомбардировщика, сбитого во время войны. Поскольку имя одного из них установить не удалось, кто-то добавил на кресте слова: „Здесь покоится также прах молодого англичанина, имя которого известно только Богу“. По щеке писателя скатилась слеза». Моэм, который в раннем детстве оказался лишен ласки родителей и находился в мире чужих и чуждых ему людей, всю жизнь испытывал сострадание к сиротам, и, увидев эту надпись, должно быть, сам ощутил себя этим безвестным пилотом.
Убежденный атеист, он не надеялся когда-либо встретиться на том свете с матерью и потому не мог найти утешения в Боге.
После смерти матери в Париже остались лишь он да его шестидесятилетний отец; братья учились в далекой Англии. Его забрали из французской школы, и уроки ему теперь давал английский священник, который, обучая мальчика английскому языку, использовал свою собственную методику: заставлял ребенка читать вслух криминальную хронику в газете «Стандард». Вероятно, именно этим объясняется такое большое количество преступлений, особенно убийств, которые фигурируют во многих произведениях писателя.
Наследство, оставленное отцом, — а он скончался 24 июня 1884 года, — давало каждому сыну право на получение до определенного возраста лишь 150 фунтов в год. Восемнадцатилетний Чарлз в это время обучался в Кембридже, а семнадцатилетний Фредерик и шестнадцатилетний Генри были студентами Дуврского колледжа. Благодаря опеке партнера отца Альберта Диксона все три сына сделали блестящую карьеру в юриспруденции. По словам Робина Моэма, их всех отличали «энергичность, психическое и физическое здоровье». Сомерсет Моэм периодически встречался со своими братьями в течение всей жизни, но всегда воспринимал их как дальних родственников. Уилли не пошел по стопам своих братьев: его отправили учиться в Кентербери, в Королевскую школу. Опекунство над ним взял его дядя, преподобный Генри Макдональд Моэм, служивший приходским священником в церкви Всех святых в Уитстебле.