На площадке ждал дежурный в форме. Он сказал Гриноу:
— Не буду вам мешать, шеф, — и ушел по лестнице вниз, встав на страже у выхода на улицу и освободив немного места для старшего следователя и Агаты. Тем временем сэр Бернард прошел в квартиру, где горел свет.
— Единственно, до чего я дотронулся, доктор, — сказал инспектор, обращаясь к его спине, — это до счетчика. Надеюсь, что, вложив шиллинг в прорезь, я ничего плохого не сделал.
Сэр Бернард не ответил. Он с тихим бряком поставил свой вместительный саквояж. Сначала он заслонял собой тело, раскинувшееся на диване-кровати в единственной комнате квартирки. Осторожно перешагнув через огромную лужу засохшей крови, патологоанатом обошел вокруг трупа, рассматривая и наклоняясь так близко, что мог бы поцеловать кожу.
Постепенно Агата стала видеть труп все лучше — а потом даже слишком хорошо.
Жертве было тридцать с небольшим: женственная фигура, привлекательное кукольное личико с румяными щечками. Ей перерезали горло — широкий узкий разрез напоминал безгубую улыбку под подбородком, а нижняя часть торса была зверски исполосована.
— Когда мы опрашивали электрика, — сказал инспектор негромко и спокойно, — он выразил уверенность в том, что мисс Оутли была проституткой.
— Как вы думаете, он был ее клиентом?
Быстрый взгляд, который бросил инспектор, отразил его изумление такой прямотой.
— Я ему этот вопрос задал. Он сказал — нет, хотя я заверил его, что никаких обвинений выдвинуто не будет и останется строго конфиденциальным.
— Он когда-нибудь говорил с этой девушкой? Просто болтал, когда заходил снять показания?
— Да. Он сказал, что мисс Оутли была славной девчушкой, смешливой. По его словам, она была эстрадной танцовщицей.
— Вот как?
— Да. Оказывается, она время от времени танцевала в «Ветряной мельнице».
В печально знаменитом варьете «Ветряная мельница» очень долго шли ревю с обнаженными девицами: менеджер хвастался, что они не закрываются даже во время авианалетов… из патриотического долга перед военнослужащими. Это было одно из немногих заведений, куда Агата никогда не ходила.
— Похоже на очень-очень старую историю, — добавил инспектор. — Она была танцовщицей, начала стареть — и стала работать на улице. С начала затемнения проституция взлетела, словно аэростат: вдоль всей Хеймаркет и Пикадилли стоят девицы, направив свет фонарика вниз, себе на ноги, чтобы клиентам проще было их найти.
— Наверняка это помогает провести время при затемнении, — сухо отметила Агата.
Сэр Бернард стоял на коленях рядом с раскрытым саквояжем, надевая перчатки.