Агата отработала полную смену в больнице, попросив, чтобы на следующий день, в пятницу, ее освободили: хотелось без помех приготовиться к событию, которого она ждала с радостным нетерпением и со страхом — к премьере своей пьесы.
Она как раз меняла свой белый халат на клетчатое пальто, когда сэр Бернард заглянул в аптеку и сказал:
— У нас еще одно. Хотите меня сопровождать?.. Должен предупредить вас, дорогая моя, что, как мне сказали, наш друг сам себя превзошел.
Она, конечно, приняла приглашение — и к этому моменту уже свыклась с его бесшабашной манерой езды — хотя сидевший у нее на коленях Джеймс выглядел встревоженным, при том что был опытным пассажиром и обычно добивался возможности ехать, высунув голову в окно. Сейчас Джеймс сидел, уткнувшись носом ей в грудь.
Дорогой Агата озвучила вопрос, который давно хотела задать патологоанатому.
— Эти женщины, — сказала она, — сколько времени нужно для того, чтобы они умерли от удушья?
— Там есть переменная величина… и, конечно, если такая судьба постигнет мужчину, то и там разницы не будет.
— А что это за переменная?
— Делала ли жертва в момент сжатия рук убийцы вдох… или же выдыхала.
— И сколько именно составляет разница?
— Тридцать секунд, если человек делал выдох… пятнадцать — если вдох.
— Не так чтобы ужасно долго.
— Нет, дорогая моя… именно ужасно долго. Мне представляется, что даже пятнадцать секунд покажутся… бесконечными.
Сэр Бернард припарковался позади «Остина» инспектора Гриноу — хотя, по правде говоря, инспектор мог бы дойти сюда пешком: настолько близко оно оказалось к недавно созданной штаб-квартире на расположенной рядом Тоттенхэм-Корт-роуд. Джеймс остался ждать в машине: животное вряд ли будет уместно на месте убийства.
Едва Агата успела об этом подумать, как очень симпатичная девочка-подросток вышла из двери дома, держа на руках скотч-терьера. Запертый за стеклом припаркованного автомобиля Джеймс разразился яростным лаем, и второй терьер с энтузиазмом отозвался на зов.
Девочка-подросток (чье состояние, решила Агата, лучше всего описать словом «контуженная») крепче прижала к себе песика. Женщина в полицейской форме вышла из здания сразу за девочкой с собакой, поравнялась и, взяв за локоть, стала что-то негромко говорить: ее слова потонули в тявканье. Из-за того, что Джеймса заглушали поднятые стекла, его лай казался эхом второго пса.
Агата остановилась, глядя, как служащая ведет девочку — темноволосую, стройную, будущую красавицу — к полицейской машине.
Сэр Бернард уже стоял у двери на лестницу, держа створку рукой. Вторая рука была занята огромным саквояжем. Он смотрел на нее встревоженно — почти недовольно: