С Жаклин я встречался только за едой. Мне было нечего ей рассказать. А вот ей — да. Кому-то же надо было говорить. Рассказывала, что делала утром или после полудня. Она уже больше не просила меня сделать над собой усилие, зато всячески расписывала красоты Флоренции, надеясь таким манером половчей соблазнить меня увидеть их собственными глазами. А потому, не переводя духа, все расхваливала и расхваливала местные достопримечательности. Говорила она много и все время о вещах, которые так красивы, ну, правда, так красивы, что я просто не могу не пойти и не полюбоваться, и оттого, увижу я их или нет, зависит мое счастье, моя культура, а может, даже нечто еще большее… Я ее не слушал. Давал ей выговориться, сколько душе угодно. Я многое мог от нее стерпеть — и от жизни тоже. Ведь я был человеком, который уже устал от жизни. Одним из тех, чья драма — так никогда и не найти в жизни пессимизма по своей мерке. Такие люди могут подолгу позволять другим говорить, но все же не стоит чересчур уж злоупотреблять их терпением. Я давал ей говорить три дня, по два раза на день, за каждой нашей совместной трапезой. Но потом наступил третий день.
На третий день, вместо того чтобы отправиться в семь часов в гостиницу, где она назначила мне свидание, я остался в кафе. Сказал себе: не обнаружит меня в гостинице, догадается прийти за мной в кафе. Обычно, хотелось мне или нет, я всегда являлся на свидания с нею. В тот день я уже не видел в этом необходимости. В половине восьмого, как я и предвидел, она явилась в кафе.
— Знаешь ли,— незлобиво заметила она,— все-таки это уж чересчур.
Вид у нее был вполне довольный.
— Ты считаешь, чересчур?
— Самую капельку,— ласково подтвердила она.
Ей не хотелось продолжать этот разговор. Я заметил, что она подкрасилась и надела другое платье. С девяти часов утра она без устали осматривала Флоренцию.
— Ты ходил куда-нибудь? — спросила она меня.
— Нет,— ответил я,— никуда.
— Знаешь,— сказала она,— можно ко всему привыкнуть, даже к жаре, надо только приложить немножечко усилий…
Вот уже три года, как она ежедневно просит меня приложить немножечко усилий. Как быстро летит время…
— Ты похудела,— заметил я.
— Ничего страшного,— с улыбкой возразила она,— я быстро наберу.
— Тебе бы не стоило так изнурять себя.
— Ничего не могу с собой поделать.
— Неправда,— усомнился я.
Она удивленно глянула на меня и покраснела.
— Ты в плохом настроении,— заметила она.
— Я неправ. Конечно, раз уж ты попала во Флоренцию, надо пользоваться случаем.
— А ты? Почему ты говоришь это мне?
— Я? У меня нет желания.