— Бывает и такое,— проговорил я,— я и сам бы не поверил, но, выходит, бывает и такое…
— Что ж, отлично,— одобрил он наконец.
— Ты же сам мне советовал,— напомнил я.
Вид у него был какой-то смущенный. Мы не знали, что сказать друг другу.
— Что ж, пока.
— Я остаюсь в Рокке,— сказал я,— так что до скорого.
Он ушел. Но вместо того чтобы продолжить путь, повернул назад. Я провожал его взглядом. И тут внезапно меня осенило: он уже видел меня, наверняка специально заходил справляться обо мне в тратторию старины Эоло, должно быть, он здесь еще со вчерашнего дня и, наверное, уже запасся для меня у кузена всем подводным снаряжением, все обдумал и выбрал местечко, где мы с ним будем купаться. Так что у него были все основания на меня обидеться, ведь я напрочь забыл, что мы с ним договорились провести этот день вместе. На какую-то секунду мною овладело желание окликнуть его. Но я так этого и не сделал. Просто вернулся и улегся подле нее.
— У тебя здесь есть знакомые? — спросила она.
— Это шофер грузовичка, он довез нас из Пизы до Флоренции,— пояснил я.— Мы договорились, что вместе займемся сегодня подводной рыбалкой. Он не решился мне напомнить, а я напрочь забыл.
Она приподнялась и посмотрела ему вслед.
— Ну, так надо его окликнуть.
— Да нет,— возразил я,— какой смысл?
Она была в нерешительности.
— Нет, правда, не стоит,— повторил я,— мы еще с ним увидимся. Я думал о нем целую неделю, каждый Божий день, и вот, представь только, как раз сегодня напрочь забыл.
Мы дружно рассмеялись.
— Ты сказал, будто я отплываю нынче вечером,— проговорила она,— но ведь я уезжаю только завтра вечером.
— До этого еще далеко,— все еще смеясь, заметил я.
Обедать мы вернулись на яхту. Потом снова пошли к ней в каюту. И оставались там долго. Она заснула, и у меня было время посмотреть на нее спящую, в ставших уже более нежными отблесках моря. А потом я и сам заснул. Когда мы проснулись, солнце уже заходило. Мы поднялись на палубу. Небо точно горело в огне, а карьеры Каррары сверкали ослепительной белизной. Все трубы Монт-Марчелло уже курились дымком. Пляж прямо перед нами изгибался длинной плавной линией. Кое-кто купался, это были постояльцы Эоло и матросы с «Гибралтара». Мы были одни на яхте.
— Ты грустный,— заметила она.
— Когда спишь после полудня,— с улыбкой ответил я,— всегда просыпаешься немного грустным.— Потом добавил: — Отсюда, с яхты, все выглядит совсем по-другому.
— Да, совсем по-другому, но со временем возникает желание посмотреть на все и с другой стороны.
— Да, конечно.
Купальщики играли в мяч. До нас доносились их крики и смех.