— Пошли, — Максим поднялся на ноги, подтолкнул девчонку в спину, заставил идти перед собой. Та послушно затопала мимо затихших «гастров» и почти выбежала на тропинку. Максим шел следом, не оглядываясь, прислушивался только к доносившимся из-за спины звукам. Нет, эти стрелять не будут, не та порода. Да и с ножом вряд ли бросятся. Эта нация чужую силу на прочность проверять не будет, поостережется. То ли инстинкт самосохранения у них более развит, то ли генетической дури меньше. Так что можно идти спокойно. Но быстро.
— Рассказывай, — потребовал Максим, когда они поднялись вверх от моста и двинулись по хорошо освещенной улице. Девчонка — ее звали Маша — принялась рассказывать. Она живет с бабушкой и мамой вон там, в том доме — рука в розовой варежке указала на двенадцатиэтажную башню. Но к школе там идти неудобно — надо выходить на дорогу, а потом идти мимо стройки. Здесь, по мосту, ближе, хоть и страшно. В школу и обратно Маша всегда ходила здесь — утром и вечером. И людей этих видела, но те никогда близко не подходили. До сегодняшнего дня, вернее, утра.
— Понятно. А взрослые почему тебя не провожают? — не глядя на девчонку, спросил Максим. И заранее знал, что услышит в ответ. Так и есть — бабушка болеет, а мама работает в Москве, уезжает рано, приезжает поздно. О папе история умалчивала.
Дальнейший разговор не клеился, и по умолчанию решили, что в школу Маша сегодня не пойдет. Поэтому не торопились.
— Только бабушке ничего не говори. И маме тоже, — сказал ей на прощание Максим у подъезда, — больше там не ходи одна. Лучше по дороге.
Глупость, конечно, несусветная, ляпнул первое, что пришло в голову. Пойдет, и еще не раз пойдет, и не она одна. Гастарбайтеры живут где-то поблизости. Вряд ли бы они потащились на промысел в другой, дальний район города. И всем наплевать, что стаи полулюдей свободно бродят по городу и уже кидаются на детей. Этих — дворников, грузчиков и прочих — тут официально нет. В платежных ведомостях Ивановы да Петровы числятся, две трети зарплаты в карман начальству идет, остальное — «гастру», чтобы с голоду не подох. А то, что те поохотиться уже не только по ночам выходят, — так проблемы индейцев, то есть местных жителей, по традиции, шерифа не волнуют. Ну, индеец индейцу рознь.
Максим вернулся к мосту, постоял немного на тропе возле моста, осмотрелся. Уже рассвело, и весь пейзаж отлично просматривался. Вдоль реки у краев оврага лепилось множество домов — и частного сектора, и пятиэтажек, и старых длинных бараков. Жителей из них давно расселили, а строения не тронули, заколотили только окна и двери. И стояли те позабыты-позаброшены до того времени, пока не появились в них новые квартиранты. В двухэтажном, выкрашенном синей краской бараке их обитало человек двести, не меньше. Они выходили из обоих подъездов толпами, вернее, стаями — как тараканы или крысы. И разбегались так же быстро в разные стороны — на работу, на рынки, на промысел. Максим подошел к дому поближе, остановился поодаль, привалился к рассохшимся доскам стены сарая. Все окна в доме закрыты изнутри плотной тканью, листами картона и фанеры, некоторые даже заложены кирпичом. Забор рядом увешан тряпками, перед первым подъездом стоит без окон без дверей скелет «Запорожца» с осыпавшейся краской на кузове. На крыше барака — самодельные антенны, у подъездов — смердящие груды мусора. И запах соответствующий. «Что за город — куда ни глянь, везде помойки». — Максим прошел мимо барака, демонстративно отвернувшись. Все, что нужно, он уже увидел, рассмотрел и запомнил. Слишком много тут нечисти развелось, никакого дихлофоса не хватит. Нужно средство помощнее, что-то вроде ОМП, чтобы так же кучно разило и в штабеля дохлятину укладывало. Максим отошел уже довольно далеко от гадюшника с гастарбайтерами, двигался неторопливо мимо обычных домов с обычными жителями. Вот ведь соседей бог им дал, не позавидуешь. Наверняка тут что ни день — то нападение или ограбление. Или еще чего похуже. И традиционное наплевательство властей. О, а это, похоже, то, что надо. Максим остановился, разглядывая стоящее у одного из домов транспортное средство. Из подъезда резво выбежал водитель, открыл дверцу кабины, но забраться внутрь не успел.