— Нет. А ты?
Жасс покачала головой:
— Средства связи не работают. Кто-нибудь знает, когда закончится буря?
— Если бы я мог выйти в Интернет, то узнал бы. Остается только строить предположения. — Он пожал плечами. — Я успел отправить Шарифу письмо по электронной почте, в котором сообщил ему о том, что ты упала с лошади, но не пострадала. Я также заверил его, что о тебе позаботятся сельские женщины. Но я не знаю, успело ли письмо дойти до того, как прервалась связь.
— То есть мы сели на мель?
— Похоже на то. Для меня ничего не изменилось, Жасс. Я здесь работаю.
Но, судя по взгляду Жасс, для нее все изменилось.
Вспомнив, кто она, и какие на ней лежат обязанности, и что она не должна выдерживать пристальный взгляд Тира. Жасс отвернулась от него, когда заговорил староста.
— Не волнуйся, Жасс, — тихо сказал Тир. — Я позабочусь о том, чтобы тебе ничто не угрожало.
— Я позабочусь о себе сама, — пробормотала она в ответ. — Я привыкла к бурям.
Что-то сказало ему, что Жасс имела в виду не погодные условия.
К тому времени, когда собрание было в полном разгаре, жгучая дневная жара сменилась приятным теплом, хотя за окном слышалось приглушенное завывание ветра. Тир незаметно встал позади всех, чтобы наблюдать, оставаясь незамеченным. Как и следовало ожидать, выступили несколько сельских старейшин, но потом группа стариков стала подталкивать Тира вперед, и он в конце концов оказался рядом с Жасс у импровизированной сцены.
— Это быстро закончится, — успокоила его Жасс, зная, что он не любит быть в центре внимания. — Только формальное голосование в благодарность за помощь. Потом ты сможешь уйти.
Тир хмыкнул, сожалея, что не чувствует себя так уверенно, как Жасс. Вокруг царила атмосфера ожидания. Тир не понимал, что происходит. Когда он оглядывался, люди улыбались ему в ответ, словно знали какую-то новость.
— Скоро все вернется в прежнее русло, — уверенно сказала Жасс.
— Я надеюсь, ты права, — ответил он с меньшим энтузиазмом, вспоминая странный разговор со старостой.
— Я права, — заверила его Жасс, и выступления продолжились.
Вскоре Тир увлекся заманчивым ароматом ее духов и соблазнительным шорохом ее одежды. Сейчас Жасс одета согласно традициям Кареши. На ней было черное платье, ее лицо закрыто, и видны только выразительные глаза и изящные ножки. Тир приказал себе не терять голову при виде ногтей на ее ногах, накрашенных светло-розовым лаком.
— Извини.
Осторожно, чтобы не прикоснуться к нему, она прошла мимо Тира и встала рядом со старостой на сцене. Жестом попросив тишины, она заговорила. Тир не понимал всего, что он говорит на родном языке, но знал достаточно, чтобы поднять руки, когда Жасс похвалила его работу, и все повернулись к нему лицом и зааплодировали. Потом староста пригласил Тира на сцену.