— Шатер хорошо изолирован, снаружи он обтянут верблюжьей кожей, — произнесла Жасс, у нее пересохло в горле. Помолчав, она прибавила сдавленным тоном: — Тебе не следовало сюда приходить.
— Я должен был притвориться, будто ничего не произошло? — Он мотнул головой на здание сельсовета.
— Разве ты не понимаешь, как ты все усложнил, придя сюда, Тир?
— Твоя безопасность важнее всего. А учитывая, что ты не должна была здесь находиться, когда я приехал, то проблемы создаешь именно ты. Но что сделано, то сделано.
— Если бы ты оставил меня на той дюне, как я тебя просила, ничего бы не случилось, — сказала она.
— Если бы я оставил тебя на той дюне, ты бы умерла. Если бы одна из моих сестер попала в песчаную бурю, а рядом оказался бы Шариф, он поступил бы точно так же, как я.
— Но ситуация со мной другая.
— Потому что ты принцесса Кареши? Ты же человек, не так ли?
— Я наедине с мужчиной.
— Который пришел убедиться, что ты в безопасности, а ни по какой-то другой причине, Жасмина.
— Почему ты называешь меня полным именем?
— Ты же принцесса, — холодно напомнил он ей.
Но причина не только в этом. Жасс — женщина, которую Тир хочет затащить в постель. Принцесса Жасмина — невинная сестра его ближайшего друга, и к ней нельзя прикасаться. Принцессе Жасмине незачем бояться Тира Скаванги. Повисло напряженное молчание. Как в старые времена, ни один из них не хотел уступать.
— Ну, выбора у меня нет, — наконец сказала Жасс. — Ты здесь, и, раз мы оказались в такой ситуации, я предлагаю тебе что-нибудь выпить.
Он усмехнулся:
— Отличное решение.
— Сок?
— Спасибо.
Пока Жасс наливала ему сок, он оглядел богатые драпировки и ковры цвета драгоценных камней. Народ Вади расстарался, показывая Жасс свою любовь и предлагая ей лучшее из того, что у них было. Из латунных кадильниц ощущался запах ладана, из старинных латунных фонарей лился желтоватый свет. В шатре было столько шелковых подушек, что их хватило бы на десять кроватей.
— Красиво, правда? — заметила она, видя его интерес и пользуясь шансом заговорить на безопасную тему. — Хотя ты забыл закрепить дверцу в шатер.
Удивленный, Тир оглянулся.
— Тебе было не до этого, ты читал мне нотации, — сухо сказала Жасс, когда он исправил свою ошибку.
Вернувшись и сняв куртку, он заметил, что Жасс пристально его разглядывает. Он подумал, что в крайне традиционном мире Жасс даже на секунду обнаженные бицепсы будут считаться оскорблением. Она таращилась на татуировку на его руке, которая была жестоким напоминанием о его гордом наследии викингов и очередным напоминанием о том, какая пропасть лежит между ними.