– Само собой, правда. – Фрейзе в отчаянии всплеснул руками. – Всем и каждому известно, что они делают с христианскими детишками! Всем и каждому известно, что они распинают младенцев так же, как распяли Господа нашего Иисуса! Они обведут нас вокруг пальца, сдерут с нас живьем кожу и наделают из нее пергамента.
– Они все это творят с нами? – потрясенно прошептала Изольда.
Лицо раввина заволокла туча с трудом сдерживаемого гнева.
– Конечно же нет, все, что говорят о нас, – ложь, – холодно ответил он. – Только несмышленый ребенок или глупец может верить подобным наговорам. Мы не причиним вам вреда. С тех пор как был распят Иисус, мы никому не причинили вреда. Да и Его распяли не мы, а римляне. Но вы здесь нежеланные гости. Нам запрещено впускать вас в свои деревни. Ваше появление здесь противоречит закону, вашему христианскому закону. Лучше я открою ворота и отпущу вас к вашим танцующим собратьям, чем разрешу своим людям прикоснуться к вам.
– Никакие они нам не собратья, – живо откликнулась Изольда. – Прошу вас, не отдавайте меня им.
– Вы хотите, чтобы мои стражи разрезали ваши башмачки? И затем вы уйдете отсюда? – спросил раввин. – Если мы разрежем ваши башмачки и снимем их с ваших ног, вы перестанете танцевать и, когда плясуны скроются вдалеке, тотчас покинете нас? Вы этого желаете, леди из Лукретили?
– Да, – сказала Изольда. – Да.
– И вы поклянетесь на вашей Библии, что никогда не будете лжесвидетельствовать против нас и никогда не заявите, что мы похитили вас, чтобы терзать вас и мучить?
– Клянусь. – Изольда подняла запятнанную кровью руку. – Клянусь, я всем расскажу, что вы приютили меня и спасли мне жизнь.
Фрейзе, яростно топчась на месте под грохочущие звуки танца, разрывался на части – трепетал от страха перед иудеями и рвался стянуть башмачки с кровоточащих ног Изольды.
– Осторожней! – взвыл он, когда один из дозорных присел перед Изольдой, взял ее ногу обеими руками, зажал ее между колен и сдавил так крепко, что никакое движение стало немыслимо. Второй страж обнажил кинжал. Фрейзе, не сомневающийся, что евреи истязают христиан, как только те попадают им в руки, покрылся холодной испариной и беспомощно переминался с ноги на ногу, понимая, что ничем не может помочь леди из Лукретили.
Изольда, изможденная, покачивающаяся в ритме льющейся музыке, прислонилась к стене. Вооруженный кинжалом страж разрезал красные шелковые ленты на одном башмачке, сорвал их одним рывком и швырнул наземь. Затем, с величайшей предусмотрительностью, бережно разрезал ленты на другом башмачке и спрятал кинжал в ножны.