Закончив осмотр, господин Корн поднялся на ноги и уверенным голосом объявил вердикт:
– К сожалению, помочь я ничем не смогу. Поврежден мозг. Зовите священника, медицина здесь бессильна.
– Но может быть, можно что-то сделать, хотя бы попытайтесь, – в отчаянии от предвкушения неприятностей заявил Петерсон.
– Глупости, даже не буду пытаться, – решительно заявил Корн.
«На кой черт я буду ввязываться в заранее безнадежное дело, на меня же потом всех собак повесят», – эта мысль была так отчетливо написана на лице эскулапа, что возмутила не только Петерсона, но и будущую вдову. Проклятья посыпались уже в сторону Корна. Гул возмущенных голосов нарастал.
«Еще немного, и меня порвут на кусочки эти безмозглые, тупые пьянчуги», – совершенно ясно понял врач. Нужно было срочно ретироваться.
– Да вы просто звери. Прочь с дороги! – заверещал Корн и рванулся к выходу как раненый лось.
– Ну и проваливай! Чтоб ты сдох! – неслось в след удирающему лекарю.
«Врач сбежал, священник еще не пришел. Что делать?» – Петерсон был просто в отчаянии и, опустившись на ближайший табурет, тупо смотрел на весь этот кавардак, прикидывая свои шансы выйти сухим из этой жизненной клоаки.
«Этот скандал будет похуже истории с зубом господина Райли, это…» – мысли закрутились в неглупой голове Петерсона, ища достойный выход из создавшейся ситуации.
А вот когда рядом раздался чей-то шепот: «Сэр, а может к русской лекарке его», начальника порта как будто бы подбросило. В конце туннеля замаячил свет.
«Правильно! – появилась надежда «выйти сухим» из этой заварушки.
– Осторожно несите его в мою коляску. Живо!
На кой ляд нести почти что уже покойника в коляску к благородному господину, было решительно непонятно.
Владелец таверны от удивления вытаращил глаза, изображая морского окуня, как и «убивец» тоже, но спорить не стали, наоборот ухватились за протянутую им соломинку, как утопающий за проплывающую змеюку.
«А чем черт не шутит, пока…» – Петер поймал себя на мысли, что эта же «мудрая» мысль посетила его светлую голову не далее как пару дней назад.
Коляска и толпа зевак появилась у дома княгини Турчиновой в тот самый момент, когда очередной посетитель выходил из ее дома. Стучать в дверь не пришлось.
Пострадавший купчина был подхвачен незадачливым капитаном на руки и бережно, как хрустальная ваза, перенесен внутрь дома, уложен на стол. А вот толпу зевак, набившуюся в княжеские апартаменты, пришлось выгнать взашей, в прихожую.
Одного взгляда на мужчину, лежавшего на столе, хватило Даше, чтобы осознать серьезность, даже критичность положения пострадавшего.