Вначале, после показа «приемчиков», Бригитта пришла просто в ужас: «Господи, стыд-то какой».
На что княгиня резонно заявила, что: «Стыдно будет, когда супруг за чем-то подобным пойдет к вертихвосткам и принесет в семью заразу. Вот когда стыдно-то будет. И обвинят во всем законную супругу. Ибо испокон веков считалось, что мужчина невиновен и безгрешен и все Венерины болезни от женщин».
Впрочем, «стыд» скоро прошел, а первые же опыты с собственным мужем напрочь отбили желание последнего шляться по блудницам в поисках приключений. Даже фаворитка была бледной мышью в умении ублажить своего мужчину.
Стараясь отплатить за науку и налаженную семейную жизнь, подруга поклялась себе помочь «Маше» найти «аманта» и старалась с усердием, нередко приводя княгиню в смущение. Впрочем, обиды не было, Мария Ильинична видела, что подруга действует от чистого сердца, искренне желая скрасить ее вдовью долю.
И вот, через день после бала в магистрате, где «доброжелатели», а их хватало в избытке, чуть не полопались от зависти, видя, как лихо градоначальник отплясывал с собственной супругой, и не только. После сытного обеда и милого общения с фавориткой в служебном кабинете бургомистру доложили о прибытии доктора Корна. Встречаться с Корном откровенно не хотелось, но:
– Пусть войдет, – махнул рукой Дюкер, готовясь услышать очередную неприятность.
– Господин бургомистр, я должен сообщить вам очень важное известие, – Корн достал из небольшой папочки конверт и положил на стол, пред ясные очи Дюкера.
Пришлось распечатать конверт и углубиться в прочтение текста. Не прошло и пары минут, как бургомистр зарычал, сверкнув глазами. Демонстративно не спеша, с чувством скомкав врученную бумагу, он швырнул ее прямо в физиономию посетителя.
– Подлец! Ты… – градоначальник попытался найти слово поприличней, но, видимо, не найдя, продолжил, – понимаешь, в чем пытаешься обвинять княжну?
Аврааму Дюкеру за то немалое время, что он сидел в кресле градоначальника, пришлось по роду службы прочитать такое огромное количество кляуз и доносов, что у него выработался стойкий иммунитет к пакостям, подлостям, человеческим мерзостям и нападкам всякого рода.
Явно не ожидая такого развития событий, трясясь от страха и пятясь задом к выходной двери, Корн попытался переломить ситуацию. Но лучше бы он этого не делал.
– Да я просто уверен, что она колдунья и связана с сатаной. Да вы на себя посмотрите. Разве в вашем возрасте можно так выглядеть? У вас же ничего не болит, разве это не прямое действие сатанинских сил?!
Бургомистру было решительно наплевать на богословские заморочки, он и в церковь-то ходил лишь в силу служебного положения и традиций. А вот то, что местные церковные иерархи имеют любовниц на стороне, глушат наливки и воруют почище его самого, – это он знал точно, потому что служба у него такая – все знать.