Вечером, отведя фрегат на безопасное расстояние, Хейвуд напился до «поросячьего визга», до падания мордой в салат. Этому же последовали и его офицеры. Команда, видя это, тоже не осталась в стороне и заглянула на дно не одной дюжине бутылок рома, извлеченной из трюма.
А утром, едва продрав глаза, адмирал обнаружил себя сидящим перед молодым «хлыщем» в своей собственной каюте. Голова зверски болела, а руки были крепко связаны, хотелось пить и пописать.
Ночью, почти бесшумно, два военных корабля, приблизившись к фрегату, атаковали его. Абордажный бой был скоротечен, к тому же и десант с острова тоже оказался на борту. Команда фрегата просто спала, включая дежурную вахту. Предательство было налицо – какая-то сволочь сыпанула снотворную отраву в еду экипажа.
Кто-то заснул и не проснулся, кто-то проснулся, но лучше бы и не просыпался: голова гудит как медный колокол, жуткая рвота и понос, а со спущенными штанами много не навоюешь. Хотя справедливости ради следует сказать, что храбрецы и в таком положении сумели достойно постоять за себя и дорого отдали свои жизни. В плен нападавшие никого брать не собирались, а акулы жрать хотят всегда – почему бы и не побаловать милых зверюшек: несговорчивых англичан попросту выбросили за борт.
– Я хотел бы знать… кто вы такой и по какому праву, черт вас побери… – закончить адмирал не успел, кубарем скатившись в угол каюты после ловкого удара в ухо от верзилы, стоящего за его спиной.
– Майк! Будь вежлив. Адмирал все же, к тому же губернатор Ямайки, – заметил сидящий в «адмиральском» кресле «хлыщ».
Детина огромного роста, с дыркой в передних зубах и рубцами от оспы, заржал как молодой жеребец при виде молоденькой кобылки, но, взглянув на нынешнего хозяина каюты, осекся.
Сграбастав Хейвуда обеими лапищами за плечи, он усадил его обратно на стул, отступив в угол каюты, где находились двое таких же, как он, «людоедов».
– А вы, сэр, разве не получали послание о недопустимости атак на «Санта Терезу»?» – светски осведомился сидящий в кресле молодой господин.
– Получил, но убили моих людей, и я решил… – закончить он не успел.
– Решили заграбастать не принадлежащее вам золото, и присутствие кардинала вас не смутило. Как там у святого Августина: «Жадность заключается в желании иметь более, чем необходимо».
Элегантно отделанный серебряными позументами испанский костюм из синей тафты, хорошо приталенный и изящно сидящий на незнакомце, явно говорил за то, что перед ним испанский грант, и не из бедных, может быть, в таком же звании, как и он сам.
Пауза затягивалась. Губернатор был явно сбит с толку. А испанец, в этом Хейвуд уже не сомневался, усмехнувшись, продолжил: