– Бабушка! Ба… а… а… бушка! – на пороге комнаты стояла зареванная девочка лет шести с котенком на руках.
Котенок был помят, весь в крови и харкал кровью. Глаза бедного животного были закрыты, по телу пробегали судороги. Было видно, что животное умирает.
– Что случилось, Дашенька! – молодая женщина, слегка под сорок, в простом «домашнем» платье, бросается к девочке, у которой слезы льются потоком из обоих глаз.
– Васеньку собака… Вот, – и опять рев и слезы.
– Так. Положи Ваську на стол. Я сейчас, – женщина метнулась в соседнюю комнату, а когда снова появилась в комнате с небольшой сумкой, то буквально остолбенела.
Девочка, положив котенка на стол, гладила бедное животное по маленькой головке и просила жалобно: «Васенька, миленький, открой глазки. Пожалуйста!»
Но не это поразило женщину. Она испытала шок, увидев, как из-под пальцев девочки в тело котенка уходили золотистые искорки, сливаясь в сплошной золотистый поток. А тело несчастной животины вдруг перестает сотрясать судорога, он уже не харкает кровью, и открываются глазки. Пару минут хвостатая скотинка щурится от удовольствия, а услышав негромкий удивленный вздох, котяра поднимается на все четыре лапы и дает деру. А девочка без чувств падает на руки вовремя подоспевшей женщины.
Напоив девочку отваром из плодов шиповника со зверобоем и уложив в постель, женщина села рядом с ребенком. Увиденная ею картина исцеления животного потрясла ее:
«Слава богу, что не видел никто», – первое, что пришло ей в голову.
Уж кто-кто, а она отлично поняла, ЧТО она только что видела. Такой силой, Даром обладала ее мать, а вот ей не дал бог способностей, что-то она могла сделать, но чтобы ТАК.
«Ну спасибо, мама, удружила», – она мысленно обратилась к давно ушедшей матери.
«Пожалуйста, доченька! – ясно услышала насмешливый, но такой родной голос. – Надеюсь, ты сможешь сберечь, сохранить и приумножить».
«Я просто обязана это сделать».
«Ну вот и делай, а я приглядывать буду, помогу если смогу».
Женщина качнулась вперед и, чуть не упав со стула, проснулась. В комнате, кроме мирно и спокойно посапывающей девочки, никого не было.
«Я тебя поняла, мама! Выполню все, что будет в моих силах», – женщина прошептала еле слышно, одними губами.
В тот же вечер князю Алексею Турчинову – ее единственному сыну и наследнику – было объявлено, что внучку она берет на воспитание и вырастит из нее лекаря, как было заведено в их семье, и что она дала об этом обет своей матери – княгине Ирине, светлая ей память.
Алексей даже не возражал, тем более что после смерти жены, умершей от родовой горячки, дочь и так воспитывала его мать, став для внучки мамой. Будь у него сын, он бы еще поспорил, а так – почему нет.