Лиза била его по щекам, по груди, заливаясь слезами, а Макар и не думал сопротивляться, давая ей избавиться от страха, от страха за него. Ведь не сомкнула за ночь глаз, ведь молилась, дрожа от каждого звука. И неизвестно, кого благодарить: собственную удачу или Господа Бога, который услышал ее молитвы…
Утром пришла делегация с татарской улицы во главе с Седриком Мермудиновым – пожилым мужчиной в серой каракулевой шапке, с которым Макар пил чай у Князя. Зотов заставил себя встать – после ночного бдения сон отпускал с трудом – и выйти к гостям. В маленькую кухню набилось пять человек, еще трое топтались на веранде.
– Салям, уважаемые. – Макар тяжело опустился на табурет.
Лиза стала за его спиной, положив ладони на плечи любимого.
– Солнце, предложи гостям чая, – попросил Макар.
– Не надо, – остановил девушку Седрик. – Мы ненадолго.
По знаку его руки стоящий позади молодой татарин положил перед Макаром сверток: в шелковый платок были завернуты ножи Зотова, вычищенные до блеска.
– Шкуру зверя мы выделаем и принесем, – заверил Мермудинов.
– Нет, – отказался Макар. – Зверь был настоящим противником. Заройте его в степи.
Седрик понимающе кивнул.
– Мы знаем: один из наших ограбил твой дом, – продолжил он. – Он будет наказан. Может, и с остальными поговорить?
– Главное: теперь они знают, что я могу с ними сделать.
– Преступление должно быть наказано, – настаивал Седрик, – иначе найдутся другие воры.
– Но прежде сто раз подумают.
Татары сдержали слово. Из всех налетчиков досталось больше всех Сереге Сивому. На него вся деревня давно зуб точила: наглый, сумасшедший афганец каждого норовил зацепить или обидеть. К тому же про службу в Афганистане он врал: на границу в учебку Сивый попал перед самым выводом контингента войск, но удостоверение участника боевых действий получил наравне с воевавшими ребятами.
А Макар не бросил одинокую волчицу с выводком. И часто во сне он видел тоскливые глаза умирающего зверя…
По камышовым зарослям шли гуськом: впереди вожак стаи – Макар, за ним волчица, которую он называл Герой, за ней Виктор Ковалев. Последний пугливо оглядывался на трех молодых волков, ковыляющих следом. Но скоро новое очарование отогнало пустые страхи. На мохнатых метелках камыша, на его острых листьях танцевали стрекозы: голубые, салатовые, темно-зеленые и черные с синими бликами на боках. Они бесстрашно садились на рукоять ятагана, висящего на спине Зота, на плечи Виктора, раскрывали радужные крылья, взлетали вновь, сверкая слюдой на солнце.
Ковалев так засмотрелся, что нечаянно наступил на пятку другу. Макар обернулся на ходу – слюдяные блики взметнулись покрывалом с его плеч. Виктор покраснел, хотя куда уж больше – лицо и так темно от раскаленного солнца.