– Не мне судить.
Майк откинулся на спинку стула, явно раздумывая, как сильно он хочет продвинуть эту тему. Но Шейн был тем, кто интересовал его зрителей. Я была никем, а мой отец еще менее интересным. Его подбородок наклонился к Шейну, указывая на него очками.
– Шейн, Делэни ранее упомянула, что твой отец «пинал тебя», вроде бы так она выразилась. Что она под этим подразумевала?
Мое сердце заколотилось в ушах, я мысленно отчитала себя за то, что разболтала слишком много. Команда центрального канала не раскопала подробностей о жестоком обращении с Шейном, которое он перенес от своего отца, а я просто предо9ставила это на блюдечке Майку. Проклятие.
Шейн размял плечи, пытаясь снять напряжение, которое я чувствовала, как нарастало вокруг его мышц.
– Я не хочу плохо говорить о мертвых, Майк.
– Хочешь сказать, что не можешь сказать ничего хорошего о своем отце?
– Повторяю, я не хочу плохо говорить о мертвых, – голос у него был жестким, суровым.
Выражение лица Майка Льюиса изменилось, обрабатывая ответ Шейна и давая легкий кивок.
– Расскажи мне побольше о Калебе Бранфорде. Он был вокалистом вашей группы, верно? Ты был гитаристом. Ты занял центральное место только после его смерти. Почему?
Я передвинулась на диване, чтобы смотреть прямо на Шейна, сжимая его руку. На мгновение мы вернулись в караоке-бар, и я увидела вспышку боли, струящуюся по его лицу, когда я спросила, занимается ли он чем-нибудь еще, кроме пения.
– Я действительно не знаю. Написание песен - это то, как я справлялся со смертью Калеба. Можно было отдать их кому-нибудь другому, но это было бы неправильно. В конце концов, я стал больше петь и меньше играть на гитаре.
Глаза Майка скользнули к кому-то через плечо, и он слегка кивнул.
– Я думаю, что уместно завершить это интервью заявлением, которое мы получили из офиса окружного прокурора округа Кларк, – он потянулся за другой карточкой и снова надел очки. – «Мы пересматриваем обстоятельства трагической смерти Калеба Бранфорда. Если мы сочтем, что Шейн Хоторн несет уголовную ответственность за смерть Калеба Бранфорда, то будем преследовать его по всей строгости закона».
Глава Двадцатая
Шейн
Рейтинги после интервью зашкаливали. Тревис был в своей стихии, выдвигая всевозможные предложения, с которыми я не хотел иметь абсолютно ничего общего. Тур проходил хорошо, как и мои отношения с Делэни. Я хотел сосредоточиться на будущем, перестать жить прошлым.
Часть меня все еще чувствовала себя неспокойно, как будто ясный горизонт давал ложное чувство безопасности. У беды была привычка находить меня, следуя за мной по пятам. Пока что я ее не видел. Но чувствовал, что она рядом. Скрывается.