– Чертовски много времени.
Страх пронзил мое горло, такой густой, что я мог подавиться. Каким-то образом я заставил его спуститься вниз, с трудом глотнув и готовясь к сражению. Даже если это единственная битва, которую я могу выиграть, я, черт возьми, уверен, что не отступлю.
Раздался металлический визг, он отодвинул свой стул от стола, тут же повторил фразу коллеги. Его толстый смешок отскочил от цементных стен.
– Даа, я тоже. Чертовски много времени.
И именно столько времени прошло, пока не появился Гевин. Чертовски много времени.
Делэни
Страх пронзил меня, пока я смотрела, как офицеры сопровождают Шейна. Дышать стало труднее, голова кружилась от ужаса. Сцена казалась слишком знакомой. Мой отец тоже был уведен от меня в наручниках. За исключением того, что я могла тогда кое-что рассказать, чтобы это остановить. Могла. И не сделала. Но сегодня мои руки были связаны, как и руки Шейна.
Они повернули за угол, и я начала ругаться, вернувшись в комнату, выталкивая слова из своего рта в неустанной, бессмысленной потоке в поиске своего мобильного.
– Боже мой, Боже мой... – где он, черт возьми? Покопалась в сумочке, просмотрела каждую плоскую поверхность, сбросила покрывало с кровати. – Черт, черт, черт, черт, – я не помнила номер Тревиса наизусть. Или Гевина. Мне нужно найти свой телефон.
Подушки со стульев и дивана постигла та же участь, что и покрывало, опрокинув в процессе лампу. Где он? Нырнув на пол, я по-армейски ползала по люксу, заглядывая под все что можно. Боже мой, Боже мой. Дерьмо, дерьмо, дерьмо.
Шейн, Шейн, Шейн.
Не зная, где еще искать, я осмотрела разгромленную комнату, пока в уголках моих глаз не стало размываться. Беспомощная. Я чувствовала себя такой беспомощной. Рыдания разрывали меня насквозь, я села, обхватив руками живот, и раскачивалась взад и вперед. Боль обрушилась на меня, страхи забивали мой разум, делая комнату темной и тяжелой. Моя мать умерла. Моего отца посадили в тюрьму. Шейна увезли в наручниках. Все, кого я любила, были отняты у меня. С чего я решила, что с Шейном будет по-другому? После того, что я натворила, и, может быть, еще хуже – что я не сделала – заставило меня считать, что я заслуживаю любви?
Мои отношения с Шейном начались с обмана, каждый фальшивый аспект четко прописан черным по белому. Но это изменилось, стало чем-то другим. Между нами возникли чувства, которые невозможно было сдержать на страницах контракта.
Но это не имело значения, потому что все, что мы создали, построено на хрупком фундаменте лжи. Его прошлым. Моим прошлым.