— Пойдём! — тяну я его.
Дойдя до двери, я морщусь. Не уверена, унюхала ли я что-то новенькое или это утренний едкий запах так засел у меня в носу. Схватившись за дверную ручку, чтобы не упасть, я поднимаю правую ногу, чтобы проверить подошву. Чисто. А затем я смотрю на левую...
— Дерьмо!
В прямом смысле слова дерьмо размазано по всей подошве.
Сворли тянет поводок, поэтому я снимаю обувь с одной ноги и запускаю собаку внутрь.
— Сворли! — кричит женщина, вскочив из-за стола, чтобы поприветствовать нас, ну... точнее, собаку.
— Вы, должно быть, Сидни. Я Кимберли, мы разговаривали с вами по телефону.
— Да, здравствуйте, — улыбаюсь я.
— Пойдёмте. Доктор Эббот уже заканчивает.
Кимберли отводит нас в смотровую.
— Присаживайтесь. Я взвешу Сворли и приведу его обратно.
Она уводит его, а я остаюсь сидеть в небольшом кресле, смотря из окна на свалку. Оглядев свою ногу, я понимаю, как нелепо она выглядит с одним кроссовком. Буду ли я выглядеть лучше с босыми ногами? Босые ноги означают, что я принадлежу к тем странным грязным людям, которые никогда не носят обувь. А один кроссовок на ноге означает, что я: а) потеряла второй или б) наступила в собачье дерьмо. Оба объяснения звучат правдоподобно. В конце концов, я потеряла счёт тому, сколько раз видела посреди дороги валяющийся ботинок. Это твёрдое доказательство тому, что на Земле живёт целая популяция людей, которые ходят только в одном ботинке. Я предполагаю, что свою обувь теряют байкеры или мотоциклисты. Это слишком невероятно, если бы я привезла Сворли в ветеринарную клинику на «Харлее» или на велосипеде «Швин», так что остается вариант б) дерьмо случается.
— А вот и мы, — говорит Кимберли, заводя Сворли обратно в смотровую.
А за ними в кабинет входит доктор «Горячая Штучка». Тёмные густые волосы спадают прямо на глубокие светло-коричневые глаза, а морщинки у глаз соответствуют его дружелюбной улыбке. Чёрные штаны идеально подходят его высокому худощавому телу. Светло-серая рубашка под белым халатом выставляет на показ дразнящую дорожку тёмных волос на груди.
Сворли приветливо здоровается с промежностью доктора, пока тот протягивает мне руку.
— Добрый день, я доктор Эббот... или... Дэйн.
Его длинные пальцы тёплые, а рукопожатие из-за волнения оказывается крепким.
— Сидни. Ну, думаю, вы уже знаете... — я пытаюсь спрятать улыбку, указывая на Сворли, который всё также продолжает неприлично обнюхивать промежность доктора Эббота.
— Сворли, да. Он наблюдается у меня ещё с тех пор, как был щенком.
Магнитное притяжение Сворли к промежности доктора отвлекающее. Хоть он и не моя собака, и я уверена, что доктор уже привык к этому, я чувствую необходимость объяснить его поведение.