Его придворным сделаю тебя. Хочу свидетеля я получить его безвременной кончины…
И вот опять вошли мы в душный тот подвал. Привычную я процедуру претерпел и, как обычно, после яркой вспышки всё исчезло!
И снова я уже в привычной Грановитой сказочной палате. Всё по-другому. Интерьер особенный. Лики святых повсюду, и запах запах ладана — навязчив…
Сижу на деревянной лавке я, что по правую руку от царя. Мгновенно понял я, что сижу среди угодных! Бояре в толстых шубах парятся, и мне жарконько!
А слева братия сидящая, по ликам судя, крайне смущена. И догадаться можно, что она обречена, хотя одежды их и лики превосходны!
Тут царь, возвысив голос, прокричал:
— Взять их, замысливших мне погибель!
Вбежали тут же стражники в костюмах алых, с бердышами. Схватили тех бояр, что по леву руку от царя сидели и благим матом уж кричали:
— Царь-батюшка, не мы совсем ту смуту великую и казни жесточайшие чинили!
Но видно было, что «стандарту» нынешнему Грозного царя они совсем не подходили…
И ясно было, что в его понятии они уже юдоль земную прекратили…
Наутро их в котлах с ужасною кипящею смолою и сварили. Они рыдали, выли, о спасении земном вопили!
Но царя при этом славили, хвалили:
— Ты, самый справедливый царь, мы — грешники великие, поэтому, как встарь, иконы отвратили от нас свои благие лики! Такое было нам видение.
Ну, а решил казнить нас, то вари нас щедро, или даже жарь!
Но посетят тебя перед смертью наши с неба мук отверженные ылики!
Я выяснил, что в сонм опричников его попал случайно и оказался я царя любимцем лишь нечаянно!
Басманов Алексей Данилович я — вот моя какая доля. А дальше всё неважно, воля иль жестокая неволя!
Меня царь ценит, держит лишь со мною он совет и для него так важно моё «да», а также моё «нет»!
Скуратова Малюту он ещё к своей персоне привечает, ну, а злодейств его неслыханных он, сделав вид, почти не замечает. К своей персоне его сына также привечает, ведь сам Малюта в отпрыске души не чает!
Теперь историю поведаю вам страшную: то жизнь царя Ивана IV, но воплощения ужасные!
Вот первая жена царя была блонданка дивная, и имя ей: Захарьина-Юрьева Анастасия Романовна. И родила она царю прелестного младенца, то было в 1552 году. Дмитрием того младенцем нарекли.
Тут книжник и монах известный, что звали Максим Грек, царю предрёк, что если он порог дворца с младенцем, первенцем его, покинет, то сын его в ближайшее же время, безвременно сгинет…
Но не поверил царь, поехал он на Ладогу с женой, чтобы свои владения изучать. Младенчика с собою прихватили, чтобы не скучать.
Тут приключилось с ними жуткое несчастье, и сердце рвётся от того на части! Кормилица царевича гуляла возле Волхова-реки и выронила его вдруг случайно в воду. Его течением так быстро понесло, что, когда его достали, то захлебнулся он уже!