Сказал:
— Она скорее про старуху или старика.
Но дома на органе я «Ямаха» аккорды подобрал к ней. Думаю, она когда-нибудь известной станет на века…
Вот моя песня, что зовётся «Осень»:
— Подкралась Осень незаметно.
И если зеркало не врёт,
Она наступит непременно.
Как не гони, она придёт!
— Следы «гусиных лап» всё чётче,
Как неизбежны те следы.
И голос вечности всё громче:
Они — предвестники беды!
Припев:
Как обмануть Судьбу лихую,
Как избежать тех перемен?
О Боже! Дай Судьбу иную,
Я отплачу тебе взамен!
— Но, видно, голос мой не слышен,
Мне не ответят небеса!
Запас отчаяния вышел,
Судьба всё взвесит на весах.
IV. О, как жестокосердно время,
Неумолимо, как поток!
Зачем, зачем на эту тему
Не говорит со мною Бог?
V. Как жаль, что в этом мире бренном
Царят условности одни.
А дар любви, сей дар бесценный,
Не бережём и не храним!
Мы сидим в лос-анджелесском баре, который называется «Whisky A Go-Go», это переводтся как «Виски — в изобилии»! И Джим, уже изрядно принявший «на грудь», рассказывает мне историю почти что фантастическую:
— Мы с отцом, матерью, дедом и бабушкой ехали через пустыню на рассвете, и грузовик с рабочими-индейцами то ли столкнулся с другой машиной, или я не знаю точно, что там случилось, но по всей дороге валялись индейцы, истекающие кровью.
Наша машина затормозила и остановилась. Тогда я впервые почувствовал страх. Мне, наверное, было около четырёх лет. Ведь ребёнок — он как цветок, поворачивает голову по ветру.
Впечатление приходит теперь, когда я оглядываюсь назад и думаю об этом. Как будто души этих мёртвых индейцев, может быть, одного или двух, обезумев, бродили вокруг и вдруг — прыгнули ко мне в душу. И они всё ещё там…
Тут говорит мне Джим вещь эпохальную! Её я не забуду никогда!
Он говорит:
— Есть в жизни вещи кардинальные: любовь и секс, поэзия и музыка, что были, есть и беды все переживут всегда…
Он снова говорит:
— Зачем я пью? Чтобы писать и сочинять волшебную поэзию! Ведь, когда ситуация усугубляется, только тогда талант в условиях экстремальных проявляется!
Ведь, чем дурнее я и чем пьянее, тогда лишь только в измождённом теле дух становится сильнее!
— Прости, Отец небесный, ибо я знаю, что творю. Хочу услышать я стихи последнего поэта в этой жизни: ведь так я с Богом говорю, в безумном пароксизме!
В году 1966 придумал Джим название нашей группы — «Двери». Его он позаимствовал у Олдоса Хаксли. Чья книга называлась «Двери восприятия». Была она о психоделическом опыте, под воздействием мескалина.
Джим сформулировал идею группы так:
— Есть вещи, которые вы знаете, и вещи, которые вы не знаете. Известное и неизвестное, а между ними есть двери — это мы!