Коль скоро девственность её уже «нарушена»,
Неважно, как её зовут: Петрова, Иванова или Грушина!
Последствия такие можно дальше представлять:
Что вы теперь неограниченно ей можете «вставлять»!
Слегка обидно за того, кто первый в эту «щель» ворвался,
Ведь сексом «обоюдным» он, увы, не наслаждался…
Могу сказать ему, почти что как «обкуренному» панку
Что он, как нож, лишь вскрыл консервов банку…
Пройдут недели, месяцы и годы
И позабудутся все прошлые невзгоды.
Вот тут её очередной партнёр, утратив разум,
И, вспомнив с благодарностью «месье консервный нож»,
Одновременно с нею обретёт оргазм.
«Мысль изречённая есть ложь»:
Нет ничего скучней нга свете целки,
А с проституткой: поседелки-облыселки!
Товарищ Карл Маркс
Пообещал своей супруге Женни,
Что ни с какой другой
Не повторит известные ей телодвижения…
Но как коммунист, конечно, он соврал:
«На стороне» он бабу не одну в объятия брал…
При этом дети у него побочные родились,
Как и любовницы не переводились…
Лохматый, бородатый «мавр»
Поклонник был «лохматки».
А Женни-коммунистка свято верила,
Что должен сперму он свою внедрять в чужие матки!
«Карауля» Адама, Ева, райская «дама»,
Отдыхая в саду, пела рыбкам в пруду.
Как на грех, Змей явился, добрым он притворился,
И шепнул ей: «Послушай! Я люблю твою душу!»
Ей, вручив «плод запретный», намекнул незаметно,
Что и он, такой скушав, стал к Отцу равнодушен…
Объяснил, что попытка — это вовсе не пытка.
Что «слукавил» Отец: плод вкусить — не конец.
— Ну и что запрещает? Это что означает?
— Ведь плоды же растут?! — возражал ей Змей тут.
Знала б, сколь хороши: как бальзам для души.
Сладки, спелы, душисты! Вкус их — вкус самой жизни!
Ты ж Адаму невеста, надкуси это место!
Ведь тебе же охота? Скрыть «грех» — моя забота!
Легковерная дура — это женщин натура,
«Впившись» в плод, поняла: её плохи дела!
Разбудила Адама, но спросонья упрямо
Он «грешить» не хотел: плод в траву полетел…
Ева плод отыскала, и, начав всё сначала
Своей цели добилась и грехом насладилась…
Так, с подачи той «девы» по имени Ева
И несём мы свой крест, совращая «невест»…
Разве есть в том вина? Виноват Сатана!
Правда, он не дебил: баб всегда не любил!
Но, скажите на милость, как же так получилось?
Сатана был пьян «в дым», раз помог «голубым»?!
Вдруг курьерскою почтой получаю конверт.
Не признав, чей почерк, читаю ответ:
— Не люблю я оваций, как и инсинуаций…
В Вашем предположении — нет ко мне отношения.