— Великий государь! Это моё счастье беспредельное, что предстал я пред очи твои, скромный холоп твой!
Сказав это, я вдруг отметил про себя, что палата была абсолютно пуста. Мы с царём были наедине!
Про себя я попытался угадать, сколько ему могло быть лет? Он совсем не выглядел старым! А ведь наверняка ему уже немало лет!
Все эти мысли промелькнули у меня с быстротою молнии, но я отвлекся от них, так как Государь вновь заговорил:
— Узрел ли ты, князь, благие перемены, что свершил я недавно? Изменился ли лик Первопрестольной? Как считаешь?
— Государь! Твоя мудрость безгранична, и всё, что делаешь для Отчизны и для твоих холопов, благостно откликается в наших сердцах. Исполать тебе, великий Государь!
— Во здравии ли пребывает твоя матушка-княгиня?
— Государь! Матушка шлёт поклон нижайший, клянётся, что помнит и любит тебя как никого в целом свете.
— Благодарствую. Я пошлю с тобой ей гостинец.
— Поистине, безмерна доброта твоя, великий Государь!
— Успел ли ты, князь, новые законы узнать, как учинил в своём я государстве?
— Прости. Великий Государь, тому минуло слишком мало времени, да и омрачено моё пробуждение было тем, что пролежав солько лет, как мумия, я, кажется, почти что полностью утратил память, как и все свои прежние знания и навыки. Поэтому я сейчас как ребёнок малый, должен буду все освоить заново.
— То невелика беда. Князь. Раз умом светел, значит, заново всё, небось, освоишь!
— А знаешь, князь, ты помянул тут мумию, какие только в Древнем Египте были заведены. Тут было мне видение, что через века здесь, на площади Красной, будет мумия нового царя лежать, напоказ выставленная, и холопы будут ей поклоняться, толпами валить, чтобы только лик её узреть…
— Не смею оспаривать, Государь, твой дар предвидения, твою мудрость великую и умение сквозь века узреть суть событий будущего. Только осмелюсь я, холоп твой верный, предположить. Что не принесёт та мумия никакого добра грядущим плебеям…
— Сие, князь, не есть наиважнейший итог грядущего.
— Поговорим об этом после.
— Хочу я, князь, зная твою скромность и неболтливость, похвастать пред тобою одним наиважнейшим приобретением, кое произвёл я ряд лет тому назад, в земле Франкейской.
— Государь! Прости, достоин ли я, холоп твой верный, тайны твои, великого Государя, постигать?
— Молчи, ни слова боле! Я так решил, а потому не зли меня, ибо я, озлившись, бываю крут и могу враз милость сменить на гнев и даже живота лишить.
— Государь великий! Прости меня, холопа недалекого. Я слушаю, молчу и повинуюсь!
— Так вот, лет эдак десять или боле тому назад получил я из посольства моего во граде Парисе тайную депешу о том, что живёт-де там некий колдун-прорицатель и предсказатель, который даже королюсу ФранкейскомуКарлу предсказания вершит и, будто бы, ещё ни разу он не ошибался…