– Да он что же… неубиваемый совсем?!
– Зато не заразный, – рыкнул сверху успокаивающийся дракон. – Я его про-де-зин-фи-ци-ро-вал.
– Вижу, – механическим голосом уронила я, изучая потрепанного, но ничуть не сдавшего пса. – Только не понимаю, что конкретно ты с ним сотворил.
Красавчик неожиданно смутился.
– Я тоже не знаю. Просто захотелось нас с тобой обезопасить. И я обезопасил. Α уж что с этим чудищем делать дальше, понятия не имею. Но думаю, будет лучше, если ты его отсюда заберешь.
– Не могу. Он, похоже, способен перемещаться по снам, как и я.
– Чего? – недоверчиво замер Красавчик.
Я огорченно кивнула.
– Позавчера я видела его у Шэлы. Потом у Терьена. Сегодня этот лохматый кошмар пришел ко мне… причем вчера я даже пыталась его утопить, но он не умер! И вообще, мне отчего-то кажется, что этот пес – совсем не то, чем кажется.
Дракон задумчиво выдохнул из ноздрей два облака дыма.
– То есть, ты даже не знаешь, кого сюда привела?
– А ты знаешь?!
– Посмотри, как скручивается над ним воздух и как плавится скала: он ее пытается поглотить и за этот счет восстановиться, – проурчал мой костяной друг. – Поэтому я не смог его убить. И поэтому не сможешь ты: здесь, во сне, он практически неуязвим.
– Разве такое возможно? – поежилась я, покосившись на зверя, с трудом балансирующего на обломке скалы.
– Да, – не обрадовал меня Красавчик. – Если, конечно, уметь поглощать магию, заложенную в чужом сне. Но на это способно лишь одно известное мне создание. А значит, это не твой страх, Аль. Это – пожиратель снов. И ты, похоже, его добыча.
Час от часу не легче…
Мало мне было эль Гарра, проблем с катализатором и уникальными папоротниками… так теперь еще и пожиратель снов на мою голову свалился! У нас, в Хотаре, этих созданий называют «тоэрани». Порождения магии снов. Живучие, неуязвимые и жестокие существа, которым знакомо лишь одно чувство – голод. Считается, что пожиратели живут в наших снах, питаются людской энергией, перебираются от одного донора к другому, предпочитая магов обычным людям. И если они намертво к кому-то присосутся, то с легкостью могут убить. Причем это будет тихая, почти незаметная смерть.
Во сне.
Именно так в свое время умерла моя мама.
Говорят, чтобы питаться, тоэрани принимают облик самого сильного нашего страха: чем больше эмоций жертва выплеснет во сне, тем больше пищи будет для пожирателя. А страх – на редкость сильная эмоция. И очень стойкая, поэтому способна подпитывать тоэрани годами, если не десятилетиями.
Моя мама скрывала свой дар. Отношение к сноходцам и сейчас весьма настороженное, а лет двадцать назад в самом разгаре была «охота на ведьм», поэтому мама предпочла не обращаться к магии, чтобы не выдать себя. Α еще она очень боялась быть преданной, поэтому мы жили скромно и очень обособленно. Ровно до тех пор, пока в нашу родную деревушку, расположенную на окраине Хотара, не пришел отец. Говорят, он был неплохим бытовиком, и свой второй дар я унаследовала именно от него. Как его звали и зачем он приехал в Хотар, мама не говорила. Но я знаю, что родители прожили вместе почти два года, и она всегда вспоминала об этом времени с улыбкой. А когда родилась я, случилось то, чего мама так боялась: она выдала себя. Подсмотрела чужой сон. Случайно, наверное. А может, в надежде, что отец поймет? Но он, к сожалению, не понял. И вскоре ушел, оставив жену с новорожденной дочкой на руках. Больше я о нем не слышала, а мама за последующие несколько лет постепенно ослабла и буквально высохла от горя.