– Бери варенье, милая, невестка варит, из брусники. Вкусное, сил нет.
– С удовольствием. – Мона зачерпнула ложечку и добавила в чай. – Расскажите мне о своей семье, Савельич, вы из этих мест?
– Нет, меня сюда недавно перевели, – покачал головой Савельич, и Мона, внимательно наблюдающая за выражением его лица, увидела, как оно изменилось – словно художник мокрой кистью прошелся широкими мазками по только что завершенному портрету, стирая эмоции и чувства, оставляя лишь пустую канву, намек на то, что некогда было изображением человека.
– А семья ваша где?
– В Рубежном осталась, – вздохнул почтальон и сгорбил плечи, уголки губ опустились вниз. Он словно надел маску Пьеро, которая его в один момент состарила.
Мона насторожилась. Название показалось ей знакомым. Где-то она его встречала недавно. А, ну конечно! Она же подписывала открытку для внука Митрича.
– А вы с ними видитесь? – Она ненавидела себя за этот допрос, но отступить не могла. Она не могла позволить Кириллу одержать верх.
– Давненько не видел, но, ничего, у меня скоро отпуск, поеду к ним. Там авиашоу будет неподалеку, повезу внучка, он самолеты шибко любит. Может, будет пилотом, – с надеждой прибавил он, в один момент оживляясь и становясь самим собой.
– А детей сколько у вас? – словно следователь на допросе поинтересовалась Мона.
– Двое сыновей у меня. Да что ты все про меня да про меня, про себя расскажи – кто такая, что делаешь здесь?
Девушка замерла. Что ей ответить на этот вопрос, она и сама не знала.
– А я здесь брата навещаю, – соврала она, снова наводя Савельича на нужную тему, – Кирилла.
– А, Кирилл Евгеньевич, очень умный, – важно кивнул тот, – прямо как мой старшенький.
– Ваш старшенький? Он тоже врач? – Мона ухватилась за ниточку.
– Нет, компьютерщик он, что-то в этих адских машинах делает, да так хорошо, что в Америку уехал, там вначале в конторе одной работал, а потом свою открыл и преуспел. Дом у него огромный, целых две машины, жена красавица и трое деток.
– Митя – это его сын?
– Нет, – покачал головой Савельич, – это младшего. А скоро у него еще и братик родится.
– А вы к старшему часто в гости ездите? – Мона снова запустила ложку в банку с вареньем, оно действительно оказалось очень вкусным.
– Да не езжу я, самолетов боюсь. У нас ведь такое дело было страшное, сейчас, погоди, покажу тебе.
Савельич вскочил с места и, подойдя к стопке газет, лежащих на подоконнике, принялся что-то в ней искать.
Рубежное. Самолеты. В голове щелкнуло, и Мона, опустив руку в карман, попыталась достать из него розу. Рука дрожала так сильно, что ей это не сразу удалось. Савельич продолжал что-то искать на подоконнике, а Мона, с третьей попытки все-таки доставшая бумажный цветок из кармана, медленно развернула простенькую конструкцию и впилась в текст.