Алита расслабилась, отодвинулась и встала.
– Нет, – грустно призналась она. – Как же это бесит!
Хьюго приподнялся на локтях и посмотрел на руины трека.
– Ну, ломать больше нечего, – заключил парень и добавил про себя: «Кроме меня».
Но ему ничего не грозило. Алита помогла парню встать на ноги, подняла так, будто он ничего не весил (ему вспомнилась их встреча), и подкатила назад к бочке, где ее ждали прелестные ступни. На сегодня тренировок достаточно – и слава богу.
Когда Хьюго принялся за левую ступню, в голову пришла идея:
– Слушай, может, тебе нужно настоящее, чтобы память проснулась? В смысле, настоящая угроза жизни? Ведь именно такое с тобой раньше случалось.
Алита кивнула и посмотрела задумчиво, отстраненно, холодно. Хьюго пожалел о том, что ляпнул, не подумав. Черт, она обязательно попробует что-нибудь безумное, жутко опасное, лишь бы вспомнить. Отговорить уже не удастся. А если попробуешь, она еще и разозлится, что он не пытался ее как следует убить.
«С другой стороны, – глядя на развалины только сегодня законченного трека, подумал он, – только идиот ставил бы против нее».
У Кирен разболелась голова от стонов и воплей Гревишки. Но она болела и в дни его моторбольной славы. Великий талант, основной претендент на звание Абсолютного чемпиона – а еще агрессивный, капризный, нетерпеливый, эгоистичный, истеричный, склонный к насилию. Эдакий бронированный двухлетка гигантского роста со смертельным оружием.
Ремонтировать его сейчас – все равно что спускать в унитаз время и средства. От Гревишки давно следовало избавиться. Но кто-то могущественный стоял за ним и поддерживал в силу причин, о которых Кирен не знала. Конечно, для этой персоны они весомы, но для Кирен любой повод сохранять Гревишке жизнь – абсурд. Но что поделаешь? Все ее существование – сплошная нелепица.
К счастью, Кирен уже практически закончила болезненную процедуру и отсоединила киберядро от развалин тела. Гревишка настоял, чтобы ему не делали нервную блокаду. Мысли о том, как киборг мучается во время операции, радовали Кирен, давали мрачное удовлетворение – но недолго. Похоже, страдание сделалось новой страстью Гревишки. Он мучился со вкусом, сильно и самозабвенно. Кирен чертовски быстро наскучили его исполненные агонии завывания.
Наконец киберруки отсоединили малые нервы, разорвали связи между ядром и изувеченным телом. Это должно было прекратить боль – но страдания Гревишки не закончились. Вися в хирургической раме, он походил на скорченного червя, присоединенного к непомерно большой голове. Кирен подумала, что это в точности соответствует природе Гревишки: он и был червем в человеческом облике. Хорошо. Можно прерваться и принять что-нибудь от головной боли.