– Дерьмо, дерьмо!
Остро сожалея о том, что не стал брать с собой запасные магазины, я вытащил автомат, нацелил ствол на раненую конечность противника и потянул за спусковой крючок.
– Получи, сучара, получи!
Патроны закончились секунды через три. Затем мне пришлось бросить оружие и опять дать деру.
Назад, в сторону, вокруг кустов, на дерево...
Добравшийся до моего убежища медведь оперся о ствол, попытался его толкнуть, но взревел от боли и отшатнулся назад. Затем вытянулся во весь рост, попытавшись зацепить меня здоровой лапой.
Безуспешно.
– Выкуси, лох, – дрожащим голосом произнес я, на всякий случай поднимаясь еще выше. – Обломись, жалкий рак!
Только сейчас, оказавшись в более-менее безопасном месте, мне удалось как следует рассмотреть косолапого. Зрелище оказалось не совсем приятным – израненный и разозленный на весь мир зверь был раза в три больше обычного бурого топтыгина. Оскаленная пасть здорово смахивала на акулью, могучие когти напоминали собой лезвия длинных кинжалов...
Пока я завороженно рассматривал монстра, рядом появился Эдик.
Перемазанный в красно-черном соке таракан неуклюже шлепнулся на соседнюю ветку, чуть не свалился вниз, но все-таки умудрился сохранить равновесие.
– Хомящок.
– Хомячок, хомячок, – подтвердил я. – Плюй давай в него, сволочь.
– Это некультухно, – питомец гордо взмахнул усами, после чего свесился со своего насеста и все же плюнул во врага, угодив ему точно в глаз. – Попал! Упил!
– Хрен ты его убил, дурень. Давай дальше.
К счастью для нас, этот противник не имел каких-то особенных иммунитетов, а удрать из-под обстрела ему явно мешала накопившаяся злость. Медведь терпел плевки, гневно рычал, пытался трясти дерево, но в конце концов все же бесславно сдох.
Я расслабленно привалился к стволу, с облегчением выдохнул... и от души ругнулся, сообразив, что рискую остаться без трофеев.
– Стой, сволочь!
Таракан, в очередной раз проигнорировав мои крики, шлепнулся прямо на тушу. Повозился там, добрался до одной из ран...
[Ваш питомец употребил мутаген, извлеченный из гигантского гризли.
Эффекты:
– исключительная когтистость.]
Осознав, что поезд ушел, я прекратил спуск и уставился на запутавшегося в медвежьей шерсти Эдика.
Если раньше лапы шестинога заканчивались небольшими острымикогтями, то сейчас все изменилось. Когтей стало в три раза больше, а длиной каждый из них оказался с мою ладонь. Или чуть-чуть меньше.
Мне оставалось лишь покачать головой и все-таки вернуться на землю.
– Жесть. Не питомец, а чудище Франкенштейна какое-то. Гибрид бабочки и велоцераптора, едрена вошь.