– Думаешь, они там знают, что Сорокин работает на нас?
– В любом случае мало хорошего в том, если вдруг выяснится, что известный на все Штаты магнат и меценат Фил Бёрд на самом деле не тот, за кого себя выдаёт. Многие деловые партнёры откажутся с ним работать. А уж подозревать в нём коммуниста станут в любом случае, даже несмотря на то, что он, рискуя жизнью, сбежал из исправительного учреждения.
– Мда, хотя система реформирована сразу после Победы, а несправедливо осужденных мы стали выпускать ещё до войны, ГУЛАГом на Западе обывателей пугают до сих пор, – задумчиво протянул Сталин, пыхнув трубкой. – Так что ты предлагаешь, Лаврентий?
– Пусть Фитин прозондирует почву. Я слышал, у него в ФБР свой человек есть. Правда, на маленькой должности, но может он сумеет всё же хоть что-то выяснить.
Сталин, не ответив, снова принялся расхаживать по кабинету, попыхивая трубкой, и поворачивающий за ним голову Берия еще больше стал похож на ночного пернатого охотника.
– Хорошо, – спустя минуту сказал наконец Вождь. – Я сам озадачу товарища Фитина. Посмотрим, какой он коммунист, как умеет справляться со сложными заданиями. А нам с тобой, Лаврентий, нужно ещё кое-что обсудить. Помнишь, этот Сорокин нам рассказывал про атомные электростанции? Доставлять ядерные боеголовки на другие континенты мы уже научились, а теперь, как куратор атомного проекта, расскажи мне, что у нас происходит с мирным атомом?
Когда Берия выходил из Кремля, наверху уже громыхало, а на поля его шляпы упали первые капли дождя. Глянул на часы – время близилось к восьми вечера.
– Давай домой, – кивнул водителю.
Усевшись в машину, ослабил узел галстука. Душно, да еще позади тяжёлый разговор с Кобой. Впрочем, в прежние годы Хозяин бывал и покруче. Причем бывал куда чаще, чем сейчас. Стареет… Да и он сам, в общем-то, моложе не становится. Вчера вон поясницу прихватило, а никогда раньше не жаловался. Но, как ни крути, другой кандидатуры, кроме своей, на случай замены Вождя, если с тем что-то случится, Берия не видел. Да, в чём-то Сорокин был прав, когда упоминал, что в ТОЙ истории народ не выдержал бы двух грузин подряд у руля страны. Но в его реальности ситуация была несколько иная, и проецировать её на то, что происходит сейчас – политически безграмотно. Советский народ живёт не то что бы хорошо, но и не голодает, хотя от войны минуло не так уж много лет. А реформы они начали проводить ещё до нападения фашистов, и уже тогда эта реальность стала расходиться с прежней. Сорокин послужил тем самым камнем, от падения которого в воду истории расходятся сметающие всё на своём пути круги.