Значит, Гардио был настоящим наследником старого короля, а Мастос некогда служил придворным учителем. Более всего меня смущало предсказание, сделанное тогда еще молодому мужчине Сияющим: «Строй свою империю, Мастос».
Старик неспроста странно вел себя, когда мы прощались. Ах, Войя меня подери! Я судорожно стала рыться за пазухой и в сумке. Ведь он дал мне какой-то список имен! Кот-пират недовольно заворчал, видимо, я мешала его охоте. Наконец листок был найден. Я вытащила его и стала разглаживать на столе, при этом неловко задела кота локтем. Тот разъяренно взвизгнул и сиганул на парапет, опрокинув задней лапой и графин, и стакан. Проклятье!
Вода залила записи о Роуэне и листок. Но если история принца была написана на плотной бумаге, то лист с именами был тонкий и истертый, будто тысячелетний пергамент.
– Нет, нет, нет, – шептала я, но напрасно. Чернила расползались по бумаге, и я уже могла прочесть лишь отдельные слоги: Ро… Ир… Эс…
Я начала размахивать листочком в надежде его просушить, но тот внезапно распался от влаги и мокрыми ошметками шлепнулся на стол.
«Поздравляю, – подумала я про себя. – Я только что уничтожила список, который должен был спасти мир».
Слева на столе стояла чернильница с гусиным пером и лежала стопка листов. Я взяла один из них, аккуратно оторвала от него половину, а затем половину от половины. На получившемся клочке сверху я написала:
Роуэн
Затем, подумав, вывела справа от имени кривоватый знак башни с голубкой.
Это все, что я помнила из того списка. Но если Мастос будет последователен в своих письмах, то я смогу восстановить его весь – и, может быть, тогда пойму тайный смысл игры старого монаха.
Я вздохнула, скользя взглядом по пустому листу с одним лишь именем. Почерк у меня стал ужасно корявым. И неудивительно. Как легионер я расписывалась крестом, а как Бешеная Лисица вряд ли писала что-то сложнее долговых расписок. Мой учитель каллиграфии из замка потерял бы сознание, если б увидел, как огрубели навыки его блестящей ученицы.
– Но на войне красивый почерк ни к чему, – сказала я сама себе и прямо в сапогах улеглась на кровать.
* * *
Кошмар окутал меня очень плавно. После Волчьего сада золотой вихрь настигал меня всего два или три раза, но Слэйто всегда был рядом. Он вытаскивал меня, закрывал собой от этой могучей и пугающей силы – сияния, способного выжечь глаза.
Но сейчас мага здесь не было. А я, прекрасно осознавая, что сплю, не могла заставить себя проснуться. Я стояла в зеленом льняном платье, вернее, в его лохмотьях. По внутренней стороне бедер струилась теплая кровь. Волосы были растрепаны, губы разбиты. Я стояла посреди темноты и переживала ужас изнасилования, которое произошло много лет назад, так, будто все случилось только что.