Связь между единицами осуществлялась при помощи каналов с высокой степенью шифрования, специально защищенных против глушения, с перекрестным накрытием и многократным дублированием.
Вырубить ее обычным генератором помех невозможно, устойчивость абсолютная. Инженеры «Техварпа» давали гарантию против всех существующих на данный момент армейских систем подавления. Не зря эти жадные ублюдки просили за такое чудо двадцать один миллион кредитов.
И говоря откровенно, резона не верить флагману Содружества в роботостроении у меня не имелось. Тут явно что-то другое. На ум приходила только одна возможная причина выхода из строя сразу всех дроидов.
Саботаж. Какая-то сволочь еще до погрузки на корабль испортила «Полководец» или самих «Аминаков», загрузив в них нечто вроде вируса с радикальной корректировкой кода программного поведения.
Вполне допустимое предположение, принимая во внимание продолжающий работать «Миротворец».
В случае применения ЭМИ-импульса я бы тоже застыл на месте, оказавшись заключенным в омертвевшее железо. Но этого не произошло. Функциональность моего бронескафа оставалась на прежнем уровне.
Ну, а потом все просто. Где-то кто-то нажал кнопку – и сметающая все на своем пути атака превратилась в выставку металлических памятников.
Не сразу, сначала эти болваны еще постреляли кто куда горазд, даже меня чуть пару раз не задели, кретины, а затем просто остановились на месте живописной композицией, добавив к оформлению станции свои застывшие тушки.
Два десятка миллионов выкинуты в трубу. Прямо обидно даже.
В суд, что ли, подать на производителей? Их прямой вины, может, и нет, но все равно нехорошо получилось…
– Разбойник, вызывает Папа Карло, – я активировал иконку связи с крейсером.
Шутливый позывной, данный самому себе перед началом операции, слегка приподнял настроение.
Остался один в железной коробке, набитой вражескими кибернетическими механизмами? Ну и что? Не беда. И не в таких переделках бывали. Выберусь.
Узнать бы только, кто еще предал, и найти засранца. Прикончу гада…
– На связи Разбойник, – бодро ответил бортовой искин корабля.
– Текущий статус? – спросил я.
– Веду ограниченный бой с пятью корпоративными корветами, отхожу по сглаженной траектории на край звездной системы. Дать подробный отчет о работе?
– Только вкратце. Есть критические повреждения?
– Нет. В ходе огневого контакта корпус не подвергался физическим воздействиям. Максимально нанесенный урон – проседание энергощита кормовой полусферы на двадцать процентов после слитной ракетной атаки преследователей.