И теперь здесь в этом дряхлом, разваливающемся коридоре мне предстояло продолжить борьбу за себя, за дверь, за ручку от нее, чтобы… чтобы получить иное… другое и быть может новое. Теперь я должна идти вперед, рассуждая и обдумывая то, что так преступно разрушила своими руками, разрезав тонким, звенящим лезвием, переступив через труды родителей и мучительно мечтать лишь об одном, о достижении той самой отвоеванной, заветной ручки оную непременно надо удержать в своих руках.
И так я шла…шла…шла…
Довольно редко появлялась передо мной или позади меня та самая дверь, с той самой вожделенной ручкой и каждый раз и я, и Андрей, и похожие на нас люди устремлялись к ней, хватая друг друга за голые плечи, мокрые вещи, остатки веревки на шее стараясь оттянуть, отнять эту недоступную ручку. Однако стоило какому-нибудь особенно настырному, упорному самоубийце удержаться на ней несколько секунд, как дверь внезапно дернувшись, подавалась на своего победителя и начинала, скрипя отворяться, и тогда мы отпускали такого счастливчика и нагоняя ушедших вперед продолжали свой путь.
— А может, — предлагала я всезнающему долгожителю этого коридора Андрею. — Давай проскользнем в приоткрывшуюся дверь, пока ее там держат за ручку, — за последнее время мы так сдружились, что обсуждать могли все, что угодно.
— Э… нет красавица, — так стал теперь называть меня Андрей и вкладывать в это слово какую-то особую нежность свойственную лишь паре влюбленных. — Я разок попробовал, да нащупал там стену, а не проход… Точно ручка дверная запоминает того кто за нее держится и открывает проход лишь тому, кто смог на ней провисеть… Вроде как в метро заплатив за проезд турникету…. И если турникету достаточно тех пяти копеек, чтобы тебя пропустить, то плата здесь, эта борьба и упорство твое, желание жить и выбраться отсюда… Короче то чего ты не захотел сделать там при своей жизни, предпочтя как тебе показалось выбрать более легкий способ избавиться от проблем. — Андрей замолчал, а немного погодя добавил, — мне почему-то все время не удается удержать эту ручку… Несколько раз я на ней повисал… висел… висел… но меня всякий раз срывали… Это наверно потому, как я не просто самоубийца, а еще и убийца и на моей совести смерти ни в чем ни повинных людей… оттого и пребывание мое здесь… такое длительное… эх!.. — горестно выдохнул он.
А я, чтобы как-то поддержать его заметила, повернув голову:
— Я все время думаю… думаю… если бы вернуть время назад… повернуть его вспять, я бы никогда, никогда не натворила того, что сделала… Никогда…