Снова… снова я была мокрая, только теперь ко всему прочему еще и воняла. Ни медля, ни секундочки я принялась снимать с себя футболку, джинсы, подумав, что в принципе и неплохо, что здесь никого кроме меня нет. И направившись к раковине, кинула грязные джинсы и футболку вглубь ее чаши, подставив их под струю холодной воды, скомкав их в одну большую увесистую вещь. Затем протянула руку и открыла вентиль с горячей водой. Но вместо горячей воды из носика крана на чуток и вовсе перестало, что-либо вытекать, а потом послышался громкий плевок, и миг спустя оттуда вырвалась рыжая, ржавая струя воды, которая начала окрашивать мои светло-серые джинсы и желтую майку в рыжие и коричневые тона.
— Да, чтоб тебя, чтоб тебя, — воскликнула я и поспешно начала закрывать вентиль с горячей водой, который не желал, как впрочем, и все тут, мне подчиняться и лишь стал более протяжно гудеть.
Кран же и вовсе принялся тяжело сотрясаться, при этом из загнутого носика вытекало все больше и больше ржавой воды, оная решила полностью испортить и мои вещи, и мое настроение.
Я крутила, крутила кран… сначала вправо, потом влево, уже догадавшись, что вода не перестанет течь и кран сломался. А кран лишь протяжнее гудел, трясся, будто намеревался оторваться от стены и улететь отсюда. Мои джинсы и футболка уже набухали от этой ржавчины, а я чувствовала как от обиды, и боли в спине, голове и руках, еще обильнее текли слезы из моих глаз. Но когда внезапно унитазы вновь забарабанили, затарахтели и выплеснув из себя очередную студеную массу фекалий плюнули все это на пол, я и вообще от злобы и обиды громко закричала… Обзывая того, кто это творил со мной самыми последними словами, забарабанила кулаками об бетонную стену, захлюпала ладонями об распухшее, коричневое месиво вещей, полных ржавой воды и кала.
— Чтоб тебя, чтоб тебя, — кричала я не в силах с собой справиться, и схватившись руками за край раковины потрясла ее, намереваясь вырвать из стены.
Еще пару минут я бунтовала, пару минут бесновалась… и вдруг затихла, закрыла глаза и глубоко задышала, стараясь успокоить себя.
И в этой гудящей, тарахтящей и булькающей пустоте, в этом одиночестве я услышала далекий, знакомый и дорогой мне голос Андрейки:
— Ступай вперед Олечка, и будь смелая и сильная… ничего не страшись, девочка моя!.. Лишь те, кто, не страшась идут к намеченной цели, остаются победителями.
Я тотчас открыла глаза… открыла и подумала, что не имею права проявлять слабость, хотя бы ради этого человека, который уступил мне свое место, даровал мне право приобрести иное… новое состояние.