— Милый мой, маленький, глупенький братик, еще семь дней, и все! Все!!! Не только эта гостиная, не только этот замок, но и весь мир станет моим. Ты слышишь? Моим! И никто мне в этом не помешает!
— А не рано ли ты права предъявляешь? — тихо, но очень жестко произнес Азим.
— Ах да, человечка… — Лиагара сделала вид, что задумалась, а затем, резко подавшись ко мне, приказала: — Сними кольцо!
— Оно не снимается, — тут же отозвался Азим, возвращая свою руку на мое плечо, отчего я едва заметно поморщилась, так как силу горгулья явно не рассчитывал.
— Хо-ро-шо… — протянула женщина, возвращаясь в исходное положение. — Однако это ничему не помешает.
— Лиа! — глухо рявкнул Гивдар.
От звука его голоса подпрыгнула не только сестра, но и я. Лишь едва заметное поглаживание пальцев Азима по моему плечу не позволило мне еще и вскочить, дабы дать деру, словно заяц от хищников.
— Лиа… — чуть тише и не разжимая зубов повторил Гивдар. — Мне казалось, что мы договорились.
— Да-да, — отмахнулась женщина, переводя дыхание.
Ее ладонь, возложенная на собственную грудь, поднималась по велению легких, набирающих воздух, и медленно опускалась, заставляя взгляды мужчин наблюдать за этим явно психо-магическим процессом.
— Но и ты мне кое-что пообещал, — лукаво улыбаясь, обронила Лиагара.
— О чем это она? — насторожился Азим.
— У нас ровно семь дней, чтобы пробудить Князя, — пряча взгляд, отозвался Гивдар. — Если этого не произойдет, я буду сопровождать Лиагару в купольный зал к старейшинам, где официально будет принято решение о…
— Нет! — прервал Азим, вскинув руку и не позволяя горгулье договорить.
— Да! — хищно улыбнулась Лиагара. — Если твоя человечка за семь дней не пробудит Князя, то от вашей каменной статуи останется лишь горстка песка.
— Подожди! — Гивдар попытался остановить поток слов сестры, пропитанных неприкрытой желчью.
— Ты не мог предать своего брата! — с упреком произнес мой охранник.
— Я не предал, — устало выдохнул мужчина, чуть опустив голову вниз. — Я выиграл нам семь дней.
— Что?! Но ведь вот она — невеста! — не унимался Азим.
— Старейшины считают, что раз Князь не услышал ту, что носит его перстень, то он уже мертв, — оправдывался Гивдар.
— Не-е-ет…
— Да! — возликовала Лиагара. — И только чтобы доказать тебе, что я не такая стерва, как ты обо мне думаешь, я согласилась на семь дней. Так что, милочка, — горгулья вперила в меня свой пристальный взгляд, — властью, данной мне старейшинами, я дозволяю тебе использовать эти дни для пробуждения Князя, но если у тебя не получится…
— Не пугай девочку! — рявкнул Гивдар.